Цербер-Хранитель

На консилиуме, который собрали для осмотра Джейн, Милочка тоже, разумеется, присутствовала. Сама присутствовала и Мирона привлекла. Мирон не сопротивлялся, ему и самому было интересно, как работают светила государственного масштаба. Светило работало быстро, складно и ладно! Отмахнувшись от назойливых реверансов начмеда Горового, Вышегородцев сразу же приступил к делу. Он был невысок, головаст, лысоват и слеповат, голос имел тихий, а пальцы музыкальные. В книжках эти пальцы бы непременно так и обозвали – музыкальными. А какие же еще пальцы должны быть у ведущего нейрохирурга? Подмастерья его были разновозрастными, выглядели куда солиднее и представительнее своего гуру, но внимали каждому сказанному слову. Мирон тоже внимал. Тем более что гуру говорил дельные вещи и своей исключительностью не кичился. Тем более что он был готов помочь Джейн, а эта помощь дорогого стоила. Дорогого во всех смыслах.

Операцию назначили на двенадцать часов дня. Мирона тоже пригласили. Его пригласили, а он вдруг некстати подумал, что у врачей не принято лечить своих. Не то, чтобы дурная примета, но лучше делегировать это дело кому-то из коллег, для пущей надежности. Уже потом он подумал, что Джейн ему никакая не «своя», просто так уж вышло, что надеяться ей больше не на кого. Харон потерял к бедняжке интерес сразу же после того, как выяснил, что умирать в ближайшее время она не планирует. Харону простительно, он известный мизантроп, а у Мирона клятва Гиппократу и моральные принципы. И теперь за эти принципы он оказался должен коварной Милочке.

Как бы то ни было, а операция прошла гладко. Настолько гладко, насколько это вообще возможно в условиях районной больницы, оборудованной далеко не по последнему слову техники.

– Ну все, коллеги! – сказал Вышегородцев, когда всю их дружную ораву пригласил к себе в кабинет главный врач. – Все, что от нас зависело, мы сделали. Остальное – в руках божьих. Будем уповать на его милость и на то, что у пациентки молодой и крепкий организм. Случай, скажу я вам, любопытный: можно сказать, что все это время барышня жила вопреки, а не благодаря.

Горовой бросился было благодарить и оправдываться, но Вышегородцев взмахом руки остановил его неискренние излияния, лишь попросил, чтобы о состоянии пациентки его непременно информировали.

Главврач покосился на Милочку и пообещал информировать. Милочка кивнула и тоже пообещала, а Мирон под шумок ретировался из начальственного кабинета. Ему предстояло еще одно довольно сложное, почти невыполнимое дельце. И дельце это не требовало отлагательств.

Харон по старой своей привычке взял трубку не сразу. Мирон насчитал десять гудков, пока в мобильном не послышался наконец хриплый и очевидно недовольный голос друга:

– Слушаю. – Приветствиями и прочими этикетами Харон не заморачивался.

– Ты мне должен. – Мирон решил брать быка за рога и ковать железо, пока горячо.

– Не помню, чтобы занимал у тебя деньги. – В голосе Харона послышалась легкая озадаченность.

– Ты не должен мне денег, ты должен мне… – Мирон сделал глубокий вдох и выпалил: – Ты должен мне мастер-класс по созданию этих твоих масок.

– Тебе? – А вот сейчас озадаченность перешла в удивление.

– Не мне, а Милочке. Ты помнишь Милочку?

– Ее трудно забыть.

– Прекрасно! В таком случае, тебе не слишком напряжет моя маленькая просьба.

– Она меня уже напрягает. – В голосе Харона послышался лед, и Мирон испугался, что прямо сейчас он повесит трубку. Бывали уже прецеденты.

– Так! – сказал он не просительно, а строго. – Я говорю, ты слушаешь, а потом решаешь. Но сразу хочу расставить все точки над «i». Ты позвонил мне, когда тебе потребовалась помощь. Ты позвонил, и я тут же приехал. Теперь помощь нужна мне.

Можно было бы сказать, что помощь нужна Джейн, что они в ответе за тех, кого вытащили из оврага, но Мирон решил, что Харона сантиментами не прошибешь, а вот чувством долга можно попробовать.

– Говори, – велел Харон после недолгих раздумий.

И Мирон заговорил. Старался говорить сухо и кратко, на понятном Харону языке. Только факты – никаких призывов к милосердию. Закончил быстро. Когда только факты, спич сокращается в разы.

– Ты хочешь, чтобы я показал этой женщине, как создаю свои маски? – спросил Харон после долгого молчания.

– Да, именно это она от меня и требует.

– Она могла бы обратиться ко мне лично.

– И ты бы сразу согласился?

– Нет.

– Вот поэтому она и отправила гонца. Так что мне ей передать?

– Передай ей, что я подумаю.

– Нет! – Харон не мог его видеть, но Мирон все равно помотал головой. – Нет, давай я передам ей, что ты будешь рад провести для нее этот мастер-класс.

– Я не буду рад.

– Но проведешь? – спросил Мирон с надеждой.

– Проведу.

От сердца отлегло. И аванс отработал, и абонемент у него в кармане! Свезло так свезло!

– Спасибо.

– Я работаю по ночам, – сказал Харон. – Она должна это понимать.

– Романтическое свидание ночью в конторе. Прекрасно! О лучшем не приходится и мечтать.

– Это не романтическое свидание, Мирон. Это деловая встреча.

– Деловая встреча ее тоже устроит.

– И если она решит упасть в обморок…