Церберы (ЛП)

— Кое-что эти засранцы с супер слухом не должны подслушать. Пара может проникнуть в мысли, но мозг блокирует кое-что личное… например, то, что включает… Ну, не знаю… например, пописать, пукнуть, сменить нижнее бельё, ну, знаешь, личные беседы с самим собой или вещи настолько рутинные, что автоматически думаешь об этом, и это становится статичным для твоей пары, пропуская информацию. Требуется подготовка, но ты можешь… помести информацию в ту рабочую часть мозга, которая недоступна твоей паре.

— Ты же понимаешь, что пукающий может издавать шум или запах, и тогда пара всё равно узнает об этом? Да и скрывать что-то — это почти ложь. — Я кусаю ноготь, потому что Вельма заставляет меня очень нервничать.

С её губ срывается лёгкий вздох, который звучит так, будто она расстраивается.

— Сосредоточься, Элиана, это важно.

Господи. Иногда мне кажется, что она старшая, а не я. Я закатываю глаза, да… знаю, очень зрело.

— Окей. Что делать? Думать о личной гигиене или что-то в этом роде, прежде чем услышу или раскрою секрет? Какой фокус в том, чтобы что-то скрыть?

— Просто сосредоточься, подчеркни факт, что это между нами. — Она бросает на меня строгий взгляд, от которого я сглатываю.

— Это между нами.

Вельма кивает.

— Готова?

— Да, — отвечаю я.

Вот только… Я не сосредотачиваюсь, потому что не вижу смысла что-то скрывать от Алистера, и мне не нравится, что он что-то скрывает от меня. Ну, кроме дел клуба, потому что в жизни есть кое-что, что мне не нужно знать. Работа есть работа, и есть такая вещь, которая называется «делиться».

Вельма начинает писать на листе бумаги. Закончив, она прижимает его к груди и смотрит на меня. Я закрываю глаза и качаю головой, как бы говоря:

«Выкинь это уже и прекрати нести чушь».

То есть я знаю, что у этих парней очень чувствительный слух — поэтому она записывает это вместо того, чтобы… Она переворачивает бумагу, затем пишет ещё одну записку…

Я прочитываю каждое её слово, и от этого сердце ускоряется. Этого не может быть. Это ложь. Это…

— Нет, — выдыхаю я.

— Да. Я не говорила тебе об этом, и это никогда не всплывало. Я слышала, как он говорил об этом, когда узнал о тебе… тогда это не имело смысла, но теперь да. Понимаешь, почему я хотела, чтобы ты скрыла это от нашего президента? — язвительно замечает Вельма.

Дверь распахивается.

— Что именно скрыть от президента?

Мы обе ахаем, когда Алистер заполняет дверной проём с грозным выражением лица.

Я зажмуриваюсь и повторяю:

— Писать, пукать, грязное нижнее бельё, писать, пукать, грязное нижнее бельё.

— Какого хрена ты делаешь? — Рычание Алистера звучит близко, а его дыхание опаляет губы.

— Стоило догадаться, что вы будете подслушивать. Как я так сглупила? — бормочет Вельма.

Алистер свирепо смотрит в её сторону. Именно тогда я замечаю Оса, прислонившегося к стене. Его руки скрещены на груди, и на лице разочарованное выражение. Нет, на нём отражается предательство. Дерьмо. Он думает, что Вельма предала его… Ладно, стоит признать, что на это похоже, за исключением…

Я делаю шаг к Осу.

— Она не предала твой клуб.

Он приподнимает верхнюю губу в отвращении, но не произносит ни слова, а просто пристально смотрит на меня.

— Эй, — огрызаюсь я. — Ты не можешь так себя вести, когда ни хрена не знаешь. Ты ворвался сюда и осуждаешь. — Я разворачиваюсь на пятках. — Как и ты! — добавляю я, стараясь пронзить Алистера свирепым взглядом. — Вспомни, кто кого выгнал с собрания несколько минут назад. И я, чёрт возьми, сказала, что нам с Вельмой есть что обсудить.

— И о чём же вы должны таком говорить, чтобы скрыть от меня мысли? Сестринский урок, который ты собиралась использовать? — Алистер усмехается, бросая на Вельму неприязненный взгляд.

— Как будто ты святой. О, нет… Подожди, ты не делишься информацией, это касается и нас, — огрызается Вельма на Алистера.

Сёстры в одном углу, братья в другом, и они ещё и пары… И в этот момент мы все стоим по разные стороны. Я прислушиваюсь к интуиции, и всегда следую ей, и она меня ещё не подвела. Я встречаюсь взглядом с Вельмой, слегка кивая. Она глубоко вздыхает и пожимает плечами, будто говоря «хорошо».

— У всех нас есть свои приоритеты, проблемы и предположения. Всё это для нас ново. Вам это может показаться нелогичным, ребята, но нам нужно время, чтобы всё обсудить. И это означает, что поблизости не будет мужских ушей, потому что вы можете всё неправильно понять. Вельма была обеспокоена. Насчёт меня, о другой возможной сводной сестре, о намерениях отца. Её вырвали из мира, в котором она жила всю жизнь, и единственное, что ей знакомо — это я. Так что да, мы хотели поговорить наедине. Но в основном…

— Неважно о чём, я рядом, ты ведь это осознаёшь? Я понимаю, что вам нужно время для девочек, но мы оказались в ситуации, когда каждая деталь имеет решающее значение. — Алистер проводит рукой по волосам. — Мы и так идём вслепую, никто точно не знает, что, чёрт возьми, происходит. Словно у нас есть горстка кусочков сложной головоломки.

— Знаешь что? Вот. — Я подношу листок бумаги, на котором Вельма писала, к лицу Алистера.