Цереус

— Что? И как же он умер Лиза, что ты скрываешь? Где этот ребенок? Если он умер, почему ты не похоронила его рядом с родителями?

— Замолчи, — Елизавета закрыла уши руками, — я устала от тебя.

— А, где служанка Даша Петрова, она работала у тебя десять лет, за что ты ее выгнала?

— Она украла у меня цепочку с медальоном из аквамарина. Это очень дорогая вещь. Эта драгоценность передавалась от отца к сыну и принадлежала Павлуше.

— Твой Павлуша, всегда был плохим человеком и плохо кончил.

— Не желаю тебя больше слушать. Убирайся в свою комнату и держи язык за зубами, а то, как бы тебе его кто-нибудь не отрезал.

Нина медленно поднялась, опираясь о трость.

— Я надеюсь, что это ребенок не Сафин. — Нина решила выйти из комнаты.

— Она — Сафина! У нее есть родимое пятно, у всех Сафиных есть эта отметина на плече. Поверь мне, сестренка, даже ее дед, который пудрил мне мозги всю жизнь, имеет такое же пятно — полумесяц с тремя лучами. Но, теперь девчонка носит другое имя.

Нина махнула рукой и медленно вышла из комнаты. Елизавета фыркнула и повернулась к огню. Ненависть к Александру Сафину заполняла каждую ее клеточку мозга, он тайком встречался с женой ее сына, она должна отомстить за Павла. А с Викторией у нее особые счеты, за которые плата, будет очень высока. Елизавета не собиралась прощать смерть своих детей, и вся ее жизнь превратилась только в одну цель — жажда мести. В ее руках дочь ее самых главных врагов и она постарается сделать так, чтобы они никогда не смогли встретиться. Женщина опустилась в кресло и посмотрела на три фотографии. Она еще раз взглянула на улыбающеюся Анжелину, Александра Сафина и Викторию. Шелковская бросила снимки в огонь.

По лестнице пробежали детские ножки, и через несколько минут к ее креслу подскочила девочка. На ней было кружевное платьице, а золотые кудри заплетены в две тугие косички.

— Привет, бабушка, — улыбнулась малышка. Она опустилась на колени у кресла Елизаветы.

— Здравствуй, Лаура, — Она смотрела на девочку и чувствовала, что не испытывает к ней никакой ненависти или злости, а только симпатию. Она так похожа на ее дочь. Елизавета, очень хотела воспитать из девочки, элегантную, сдержанную девушку, которая во всем станет ей помогать и управлять ее бизнесом. Девочка смотрела на огонь в камине, а в больших голубых, словно небо глазах, отражалась грусть. Шелковская закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, она вдруг вспомнила, как Александр Сафин ворвался в ее дом, после смерти своей любовницы. Он крушил мебель, кричал и угрожал. Он, хотел забрать этого мальчишку, что родила Анжелина, но было уже поздно. После гибели Павла, она сама избавилась от ребенка.

«Я всегда любил Анжелину, этого ребенка должен воспитывать я!» — Кричал он в аристократичное лицо Елизаветы Петровны.

«Убирайся из моего дома!»

«Алексей станет моим сыном, таким как вы нельзя доверять детей!»

«Я ненавижу тебя Александр Сафин, я превращу твою жизнь в ад, отправишь в след за своей шлюхой».

«Отдайте мне ребенка!»

«Его нет. Он мертв».

— Бабушка, вам плохо, — раздался тонкий голосок девочки. Она осторожно коснулась ее руки.

— Нет, — Елизавета открыла глаза. — А, давай, выйдем в сад и погуляем.

Девочка вскочила и захлопала в ладоши.

Нина уже взялась за перила, что бы подняться в свою комнату, но взгляд ее упал на столик с телефоном. Она подошла к нему и дрожащей рукой набрала номер.

— Алло. Это Виктория Сафина, — Вика только зашла в дом и подняла трубку звонящего телефона. Давид стоял рядом и крутил в руках теннисную ракетку. Они оба были в спортивных костюмах.

— Я хочу услышать Викторию Сафину, — голос Нины дрожал.

— Да, это я! Я вас слушаю.

— Я должна сказать вам кое-что важное. — Нина чувствовала, как теряет силы, она схватилась другой рукой за столик. — вы должны знать правду.

— С кем я разговариваю? — Вика встревожилась. Дыхание с другого конца провода становилось тяжелым.

— Я - ваш друг. Когда мы сможем с вами встретиться?

— Кто вы?

— Я должна вам это сказать пока у меня еще есть силы, — в левой груди пробила жгучая боль.

— Говорите же, не молчите… — Вика сжимала телефонную трубку, боясь, выпустить ее.

— Я желаю вам, только добра. Я знаю… — Нина уже ловила ртом воздух — Где…

— Что? Говорите, только не молчите…

— Ваша… — Рука скользнула к груди, рот открылся, ноги не держали, и безжизненное тело опустилось на пол.

— Алло, алло, умоляю, не молчите… — Но больше никто не отзывался, и Вика положила трубку на рычаг. Девушка посмотрела на мальчика и, присев на колени, крепко его обняла.

Нина оставалась около столика с трубкой в руках около часа, ее нашла домработница. Ее мертвые глаза смотрели в потолок, пока жесткая рука Елизаветы Петровны не закрыла их навсегда.

Шелковская довольно улыбнулась и подошла к камину, все складывается, как нельзя лучше. Она достала из альбома фотографии своей сестры и бросила их в огонь. Маленькие карточки тут же вспыхнули, затем сжались и превратились в пепел.

Часть вторая

14 глава

(Двенадцать лет спустя)