Церковь в истории. Статьи по истории Церкви

Собор, который был созван Феодосием в мае 381 г. для урегулирования церковных дел, лишь впоследствии получил название II Вселенского. На нем присутствовали исключительно восточные епископы, и Феодосий принял как данность, что позиция новоникейцев, изложенная отцами-каппадокийцами, была точным выражением православия. Он более не хотел продолжать споры о вере. И действительно, похоже, что вероучительные вопросы даже не входили в повестку дня Собора. Император Феодосий издал два эдикта – 28 февраля 380 г. и 10 января 381 г., которые провозглашали никейскую веру и признавали отцов-каппадокийцев ее самыми авторитетными толкователями. Собор не обсуждал этого ни минуты. Единственный догматический или богословский спор, который мог бы возникнуть, был, скорее всего, связан с появлением на Соборе «пневматомахов» («духоборцев») – тридцати шести епископов, которые отрицали божественность Святого Духа. Но они на Соборе не задержались, поскольку их позиция не была принята отцами. Григорий Богослов, уже как епископ Константинополя, представил свои проповеди о Святом Духе, утверждающие божественность Духа. Он даже упрекал свт. Василия за то, что тот прибегал к некоторого рода икономии , не называя Святого Духа Богом, дабы не противостоять умеренной части «духоборцев». В 381 г. такая икономия к ним не применялась. В Соборе участвовало примерно 150 епископов, все с Востока (кроме Египта), и самые насущные проблемы повестки дня касались раскола в Константинополе и Антиохии. В принципе вопрос о Константинополе был выдвинут по настоянию Феодосия, и Собор мог попросту принять решение императора. Григорий Богослов был официально признан Мелетием Антиохийским и провозглашен епископом. Мелетий, возглавлявший новоникейскую «Великую Церковь» в сирийской столице, председательствовал на Соборе. Однако александрийская оппозиция оказала сильную моральную поддержку староникейской партии Павлина. Григорий, пользуясь своим авторитетом у императора, старался примирить противоборствующие антиохийские партии. Он предложил им: если Мелетий умрет первым, то Павлин станет епископом. Но предложение Григория было отвергнуто, и в его письмах содержатся горькие отзвуки этого спора. Большинство восточных епископов поддерживали Мелетия и считали абсолютно неправильным сдавать позиции перед Павлином, который был посвящен западным пришельцем Люцифером Каларисским. Староникейская партия была для них не просто «александрийской», но также «западной».

За Мелетием маячил своего рода восточный патриотизм: «Христос явился на Востоке», – кричали епископы. Но Григорий Богослов, миротворец, отвечал, что Христос был распят также на Востоке. Ему не удалось примирить антиохийские фракции, и в конце концов Мелетий был признан единственным епископом.

Посреди этих споров на Собор прибыли представители Запада. Возглавлял их Ахолий, епископ Фессалоникийский. Балканский полуостров, как и его самый большой город Фессалоники, был частью Западной империи и потому относился к юрисдикции римского папы. Ахолий прибыл на Собор в сопровождении Тимофея Александрийского, и оба могущественных церковных предстоятеля встали на защиту Максима Киника и Павлина Антиохийского. Ситуацию еще более осложнила неожиданная кончина Мелетия, которого Григорий Богослов, как местный епископ, заменил в роли руководителя Собора. Но его личное положение было слабым. Враги Григория искали различные поводы, чтобы подорвать его авторитет. Они помнили, что до своего прибытия в Константинополь он был епископом в Назианзе. Практика ранней Церкви не допускала перемещения епископов из одного диоцеза в другой, и многие смотрели на его избрание как на антиканоническое. Мягкий Григорий Богослов, который был создан вовсе не для церковной политики, но для богословия и стихосложения, менее чем через год пребывания на константинопольской кафедре решил оставить ее: он официально сложил свои полномочия и удалился в загородное поместье. Тогда Феодосий полностью поддержал восточных епископов. Ахолий и Тимофей покинули столицу. Епископом Константинополя был избран престарелый сенатор Нектарий, который еще не был даже крещен. Крестившись и приняв посвящение за несколько дней, он стал символом победы восточной новоникейской партии над Александрией и Римом.

Таков был Собор, 1600-летие которого мы отмечали в 1981 г. Главным его богословским итогом было то, что он восстановил никейское православие на Востоке в том виде, каким оно было сформулировано отцами-каппадокийцами. Но этот триумф случился посреди серьезных проблем – личных, политических и церковных – которые нашли отражение в канонах, оформленных впоследствии как правила II Вселенского Собора. Из семи правил этого Собора только первые четыре признаны историками подлинными. Последние три были созданы в 382 г. на другом соборе, также состоявшемся в Константинополе. Следовательно, ничто не препятствует признать 3-е правило, устанавливающее за Константинополем , «преимущество чести» после Рима, подлинным правилом Собора 381 г.