Церковная История

«От вашей благочестивой проницательности, думаю, не скрылось, что Афанасий, истолкователь достопоклоняемого закона, был на время послан в Галлию — для того, чтобы, по жестокости кровожадных и непримиримых врагов, угрожавших опасностью священной главе его, не потерпеть ему от разврата злых неисцелимого зла. Для сохранения его от такой именно жестокости он был исторгнут из челюсти нападавших на него людей и послан жить под моим покровительством, так чтобы в назначенном для его жительства городе иметь ему в изобилии все нужное, хотя достохвальная его добродетель, полагаясь на помощь Божию, вменила бы ни во что и бремя тягчайшей участи. Потом, желая особенно удовлетворить боголюбивейшему вашему благочестию, владыка наш, блаженной памяти Константин, благочестивейший родитель мой, вознамерился уже возвратить упомянутого епископа на собственное его место, но так как, не исполнив еще сего желания, он предварен был человеческим жребием и почил, то, сделавшись наследником намерения блаженной памяти царя, я счел долгом исполнить его. Увидевшись с Афанасием, вы сами узнаете от него, какое питал я к нему уважение. Да и неудивительно, если я что-нибудь сделал в его пользу: к этому располагали и побуждали мою душу сколько выражения вашей любви, столько же доблесть сего мужа. Божественное промышление да хранит вас, возлюбленные братья».

С этим посланием божественный Афанасий прибыл в Александрию и радостно принят был всеми — горожанами и поселянами, знатными и незнатными. Только приверженцев Ариева заблуждения обуздывало его возвращение. Посему Евсевий, Феогнис и все, принадлежавшие к их обществу, снова обратились к обыкновенным своим козням и стали опять без умолку трубить в уши еще юного тогда царя. Здесь надобно сказать, как этот государь совратился с прямого пути апостольских догматов.

Глава 3. О том, как царь Констанций уклонился от правой веры

Жена Лициния, Констанция, была сестра Константина. К ней имел доступ один пресвитер, носивший в себе заразу арианства. Болезни своей он явно не обнаруживал, но, беспрестанно входя с Констанциею в беседы, говорил ей, будто бы Арий подвергся клевете. Всехвальный Константин, после смерти нечестивого мужа своей сестры, имел о ней чрезвычайное попечение и никак не допускал, чтобы она, вследствие своего вдовства, испытала какое-нибудь огорчение. Он даже присутствовал при самой ее кончине и оказывал ей надлежащие услуги. В это-то время она велела позвать к себе упомянутого пресвитера и просила царя, чтобы он удостоил его покровительства. Константин тогда обещал ей это и впоследствии исполнил обещание — облек его особенною доверенностию. Но сколько ни велико было уважение к тому пресвитеру, он, зная твердость убеждений царя в вере, не посмел обнаружить пред ним своей болезни. Наконец, собираясь прейти в царство нетленное, Константин в своем завещании разделил между сыновьями государство тленное, и, так как никто из них не присутствовал при его кончине, он вверил завещание одному только этому пресвитеру, приказав передать его Констанцию, потому что Констанций находился ближе других братьев и по всем ожиданиям должен был приехать прежде их. Пресвитер передал завещание, как было повелено, и, став через то известным Констанцию, скоро сделался человеком к нему близким и получил приказание бывать у него как можно чаще. Потом, заметив, что мысли Констанция непостоянны и подобны тростям, туда и сюда колеблемым противными ветрами, он осмелился начать войну против евангельских догматов. Как бы оплакивая бурное волнение церквей, он говорил, что виновны в этом те, которые внесли в учение веры чуждое Писанию слово "единосущный", и что это именно производит раздоры и между духовными, и между мирянами. Вместе с тем, обвиняя Афанасия и единомысливших с ним, он начал потом строить против них козни. Пользуясь содействием этого человека, Евсевий, Феогнис и Феодор перинфский (Феодор был человек весьма ученый и написал толкование на божественные евангелия; его называют обыкновенно ираклийским), как соседи царя по жительству, часто видались с ним и уверяли его, что возвращение Афанасия из ссылки породило множество зол и что буря опять охватила не только Египет, но и Палестину, и Финикию, и другие сопредельные области.

Глава 4. О вторичном изгнании блаженного Афанасия, также о поставлении на его место Григория и о смерти последнего