Церковная историография в её главных представителях с IV-го века до XX-го

Сделаем несколько замечаний относительно суждений Гарнака по поводу монофизитского собора «разбойничьего». Наши замечания в этом случае будут коротки; потому что трудно с надлежащею серьезностью разбирать его взгляды на эфесский собор 449 года. Гарнак в своих суждениях о соборе опирается не на твердую почву исторических свидетельств, а смотрит куда-то под облака и там читает то, что не может допускать фактической проверки. Так Гарнак утверждает, что собор разбойничий 449 года есть великое явление, что здесь провозглашено христологическое учение, вполне соответствующее «духу греческого благочестия». Решителем вопроса о том, соответствует или не соответствует монофизитство «духу греческого благочестия» должен быть признан Кирилл. А Кирилл отнюдь не держался монофизитских воззрений до унии, и значит не считал эти воззрения за догматическую истину, а после унии 433 года ясно выразил свое согласие с антиохийцами, предложившими ему подписать символ с учением о двух неизменных (при их нераздельности) естествах во Христе, — и значит считал это учение, а не другое какое, выражением «духа благочестия» в христианском мире. Говоря о соборе разбойничьем, Гарнак принимает на себя неблагодарный труд защитить честь этого собора. Он утверждает, что этот собор по характеру его действий не заслуживает обидного названия: разбойничий и что он был не хуже других соборов. Если так, то автору следовало бы опровергнуть те известия, которые рисуют деятельность собора 449 года в мрачных красках за проявление им насилий и тиранства. Но этого автор не сделал. Правда, он замечает, что клеветы на этот собор «страшнее тех ужасов, которые допущены на нем». Но ведь это значит скорее подтверждать рассказы о насилиях собора, чем опровергать подобные свидетельства. Гарнак хочет не только защитить честь этого собора, но и прославить его. Автор находит, что будто собор 449 года водворил мир в церкви[601]. Но можно ли говорить что-либо подобное о соборе, когда влияние его не превосходит периода двух лет. Да и может ли речь идти о вожделенном мире, будто бы данном от собора, когда мы знаем, что все лица, которые дорожили интересами церкви, были здесь терроризованы. Двое патриархов без вины низвергнуты на нем с своих кафедр, на их место поставлены лица, подручные Диоскору; папа подвергся анафеме; украшение тогдашней церкви — ученейший Феодорит очутился в ссылке. И все это называют умиротворением церкви?