Церковная старина в современной России

Впервые публично в СМИ были подвергнуты сомнению методические основы искусствоведения и реставрации. Акты экспертизы, сделанные в Третьяковской галерее, признавались смехотворными, поскольку носили ведомственный характер. Появились заявления, что под видом подлинных памятников древнерусской культуры обществу подают кабинетные реконструкции и реставрационные опыты. В результате перед зрителем оказывается икона, состоящая из вставок XIII–XIX вв. Каждая вставка живет своей жизнью, и для сохранения этой мешанины икона неоднократно получала дополнительные порции клея, что привело образ к перенасыщению этим составом. Теперь невозможно вынести ее из Третьяковки — клей сразу станет пухнуть, разрывая краску. Икону сделали «наркоманкой» — ее насильно посадили «на иглу», по своему усмотрению, переделав так, чтобы в храме она погибла[223].

Министр культуры Евгений Сидоров обратился к общественности с открытым письмом в «Известиях» (26 октября 1993 г.), пытаясь спасти свои добрые отношения и с музеями, и с патриархией. Он публично признал, что к этому времени церкви было передано более 10 000 икон и литургических предметов и что этот здоровый процесс не должны прервать ни политическая конъюнктура, ни популистские обещания. Однако во время освящения Казанского собора на Красной площади 4 ноября 1993 г. Президент сообщил о принятии решения по вопросу передачи Церкви из Третьяковки Владимирской иконы Божией Матери и Троицы прп. Андрея Рублева, которые будут храниться в Успенском соборе Московского Кремля в герметических кивотах[224].

5 ноября 1993 г. по горячим следам Галерея публикует собственный пресс-релиз, излагающий историю вопроса и видение ситуации изнутри. На фоне политической суеты вокруг иконы отмечалось молчание патриарха, который ни в какие переговоры с Музеем не вступал. Справедливо указывалось, что интересы верующих не требуют сокращения срока жизни гениальных произведений. Здесь впервые публично было сформулировано предложение поместить икону в домовую церковь свт. Николая в Толмачах, существующую при Галерее. Уже 6 ноября в «Известиях» было опубликовано интервью патриарха Алексия (Ридигера) и протоиерея Владимира Дивакова о предстоящем изготовлении специальных кивотов для икон с автоматическим поддержанием необходимого микроклимата для перенесения святынь в Успенский собор. Эти проекты вызывали недоумение музейных хранителей непредсказуемостью новых экспериментов над невосполнимыми шедеврами[225].

9 ноября сотрудники Третьяковки вновь обратились к обществу с заявлением, в котором выражали протест против действия властей, вступающих в противоречие с Указом Президента № 1483 от 30 ноября 1992 г. о государственных гарантиях целостности и неотчуждаемости музейных коллекций. Одновременно авторы письма пытались играть на существующих политических противоречиях между законодательной и исполнительной властями, указывая на необходимость участия парламента в принятии подобных решений. На фоне этой полемики совершенно потерялось из виду, что Церковь и Музей тем временем сами пытались выработать альтернативные меры по сохранению православных святынь. Газета «Вечерняя Москва» от 28 октября 1993 г. опубликовала интервью с протоиереем Николаем Соколовым, настоятелем храма свт. Николая в Толмачах. В здании было предусмотрено специальное техническое оснащение, соответствующее музейным требованиям и церковным канонам. В целях поддержания микроклимата проход в храм станет осуществляться через внутреннюю галерею. В то же время, обществу совершенно не было известно о существовании такого храма при Третьяковской галерее[226].

По поводу ситуации с Владимирской иконой высказались Георгий Вагнер и Борис Рыбаков. Г. Вагнер справедливо говорил, что икона открыта молитве, где бы она ни находилась. Радостное созерцание иконы в музее является не следствием атеизма, а развитием собственно религиозной культуры. Б. Рыбаков писал о том, что русская культура не перенесет нового передела, и отмечал виртуальность церковных музеев, в частности церковно-археологического кабинета в Московской академии. В связи с происходящим высказался декан факультета церковных художеств Свято-Тихоновского института и председатель «Общества ревнителей православной культуры» протоиерей Александр Салтыков. Он, в частности, утверждал, что сведения об изменении состояния иконы недостоверны: «Никаких доказательств, что имело место вздутие, нет». Одновременно он признал, что христианские древности, переданные в храмы патриархии, не содержатся в должном состоянии, и заявил, что не является сторонником поспешной передачи всех православных реликвий, призвав к сотрудничеству между государством, Церковью и научной общественностью.