Церковные деятели средневековой Руси XIII - XVII вв.

Когда умиравший «старец» отказался принять по-сланца великого князя, его ученик Иннокентий при­шел в ужас и стал умолять Пафнутия: «Бога ради, о нашей участи подумай: ведь этого желает князь великий; осердится он за это, не разгневай его!»

Вскоре после кончины Пафнутия церковники ста­ли прославлять его как святого. Однако с этим были согласны далеко не все. В 1531 г. известный писатель и переводчик Максим Грек был обвинен в том, что не признает святости Пафнутия. В ответ на обвине­ния Максим заявил: «Он держал села, и на деньги росты имал (т. е. занимался ростовщичеством.— Н. Б.), и люди и слуги держал, и судил, и кнутьем бил, ино ему чудотворцем как быти?»[88]

Ближайшим учеником Пафнутия Боровского был Иосиф Санин, основатель и игумен Успенского мо­настыря близ Волоколамска (1479—1515). В истории русской церкви Иосиф Волоцкий известен главным образом своей борьбой с еретиками. Преследуя их, Иосиф обнаруживал фанатичную нетерпимость к любому отступлению от церковных догм. Однако скрытой пружиной его деятельности была жажда власти. В глубине души он лелеял мечту об обществе, где судьбами народа и отдельных людей распо­ряжаются священники. Разжигая «охоту на ведьм», волоцкий игумен хотел сыграть роль верховного судьи, перед которым трепещут не только простолю­дины, но и знать. Как и его покровитель, ярый го­нитель еретиков новгородский архиепископ Геннадий, Иосиф восхищался практикой испанской инквизиции. При случае он и сам охотно выступил бы в роли Великого инквизитора. Именно Иосиф добился не­бывалой в истории русской церкви расправы: сож­жения еретиков в Москве и Новгороде в 1504 г.

Покончив с подлинными еретиками, Иосиф «во­шел во вкус» и не раз пытался уничтожить своих политических противников, обвиняя их в «ереси». Однако они быстро разгадали тактику Иосифа и пла­тили ему той же монетой: к концу жизни сам инкви­зитор едва не попал на скамью подсудимых по об­винению в нарушении церковных канонов.

Жестокий и властолюбивый монах, отправляю­щий людей на костер, — таким остался Иосиф в па­мяти современников. Вероятно именно его образ вы­звал саркастическое замечание неизвестного русского публициста XVI в., автора «Валаамской беседы»,— «и во царях таковое свирепство редко бывает, какое во иноках бывает».

Иван III и его преемник, великий князь Васи­лий III (1505—1533) угадывали тайные помыслы Иосифа и держались по отношению к нему весьма настороженно.

Отношения между волоцким игуменом и москов­скими правителями еще более усложнялись его позицией в вопросе о монастырском землевладе­нии. Иосиф резко выступал против попыток Ивана III отобрать у монастырей принадлежавшие им земли. В этом вопросе он чувствовал за собой поддержку большей части высшего духовенства.  На церковном соборе 1503 г. «иосифляне» выступили сплочен­ными рядами. Великий князь вынужден был отсту­пить.

Понимая, что без поддержки со стороны влия­тельных особ он не сумет добиться прочного успеха, Иосиф внимательно следил за борьбой придворных партий, принимал в ней живое участие. В последние годы правления Ивана III он сблизился с группи­ровкой, центром которой была Софья Палеолог и ее старший сын Василий. Здесь волоцкий игумен при­шелся «ко двору»: в окружении Софьи царил дух церковного «благочиния» и строгой ортодоксии. Иосиф разделял и династические замыслы Софьи, для кото­рой целью жизни было возвести Василия на велико­княжеский престол.

Противники Софьи, родичи Ивана III по его пеpвому браку с тверской княжной Марией Борисовной, были известны своим покровительством всякого рода вольнодумцам и еретикам. «Душой» этого придвор­ного кружка стала вдова Ивана Молодого (старшего сына Ивана III от первого брака) Елена Стефанов­на, дочь молдавского «господаря», прозванная в Мо­скве Волошанкой. Иван III после смерти старшего сына долго не мог решить, кому завещать престол — внуку Дмитрию, сыну Ивана Молодого и Елены Волошанки, или же старшему сыну от брака с Софьей— Василию. В феврале 1498 г. он торжественно венчал на царство внука, однако пять лет спустя изменил свое решение и объявил наследником Василия.