Церковные историки IV-V веков

(III, 4) Справедливо утверждение о том, что в Сыне заключены два естества, то есть он истинно Бог и истинно человек, тело и душу имеющий: и те, кто создали Писания о нем, воистину, превосходили всех совершенством своего дарования, и мы воздаем хвалу их удивительной, боговдохновенной мудрости; те же, чей разум в меньшей степени наделен божественной силой, рассуждают о нем не столь глубоко, и мы осмеливаемся взвешивать отнюдь не слово Божие, но человеческие измышления. А потому несомненно от Бога идет только то, о чем мы уже сказали прежде, где Сын утверждает: «Я и Отец мой суть едины», и: «Кто видит меня, видит и Отца», и: «Все, что бы ни совершал Отец, то же самое совершает и Сын», а также и другое, приведенное выше. Те же слова, которые передают о нем как о человеке, таковы: «Отец мой сильнее меня»[747] и: «Не спеши исполнить мою волю, но волю того, кто послал меня»[748], и: «Отче, если возможно, да минет меня чаша сия»[749]; и уже с креста воскликнул: «Боже, Боже Мой, для чего ты меня оставил?»[750] и еще от лица Сына говорит пророк: «Ты есть Бог мой, рожденный из чрева матери моей»[751], и ангелы возвещают об этом; вот доказательство, что мы совершенно беспристрастны в вопросе о том, сколь велико сходство Отца и Сына. И Сын Божий не был связан никакими непременными условиями, но Господь добровольно своей властью, с необыкновенной любовью вновь принял к себе того, кто был среди нас, ибо всех своих, кто имеет божественную природу, он никогда не оставит, потому что Бог не примет никакого приращения, но не допустит и ущерба. И оттого мы не перестаем возносить хвалу Господу нашему Иисусу Христу, который ради нас и нашего спасения сошел с неба, своим страданием искупил грехи наши, своей смертью даровал жизнь и своим вознесением явил нам славу Божию; который, сидя одесную Отца своего, станет судить живых и мертвых и праведным дарует в награду жизнь вечную, а нечестивцам и неверующим воздаст заслуженную кару.

(III, 5) Мы признаем, что Отец происходит из себя самого, то есть из того, что составляет его собственную природу, Сын же рожден навечно и неизъяснимо: ибо его рождение не помимо, не из ничего, не от какой бы то ни было другой первопричины, но от Бога. А кто рожден от Бога, есть не кто иной, как сам Отец, и, следовательно, имеет единую с ним сущность, ибо истина рождения Сына заключена в том, что Господь не примет к себе никого, имеющего противоположную ему природу. Поэтому, если он имеет иную сущность, нежели Отец, он или не истинно Сын Божий или является самозванцем, а утверждать такое — великий грех. Он истинно Сын Божий, ибо так говорит Иоанн: «Мы же свидетельствуем истинно о Сыне его»[752]. Не является он также и самозванцем, потому как истинный Бог берет начало от истинного Бога, в этом мы следуем Иоанну евангелисту, гласящему: «Се есть истинный Бог и жизнь вечная»[753]; и сам Господь говорит в Евангелии: «Я есть путь, истина и жизнь»[754]. Следовательно, если он берет начало не от какой-либо иной сущности, то от Отца; а если он берет начало от Отца, то заключает в себе ту же сущность, что и Отец. Однако если же сущность их не едина, тогда, следовательно. Сын происходит не от Отца, но из чего-то иного, потому что от кого берет он свое начало, от того же неизбежно обретает и свою сущность. Ибо все возникло из ничего, но Сын только от Отца; если же кто пожелает что-либо узнать о них двоих, то либо откроется ему, что сущность их от Отца, либо придется допустить, что Сын произошел из ничего существующего.