Церковный сад

Изведи меня из сети, что расставили мне, ибо Ты Защитник мой, Господи!

— Ты — защитник мой, Ты, Господи, защитник мой.

В руки Твои предаю дух мой. Избавил Ты меня, Господи Боже истины!

— В руки Твои предаю свою жизнь. На Тебя одного я надеюсь. На Тебя одного, Отец.

Возненавидел Ты преданных напрасной суете; я же на Господа уповал.

— Я на Господа уповаю, поскольку нет у меня иного выхода.

Возрадуюсь и возвеселюсь о милости Твоей, ибо воззрел Ты на смирение мое, избавил от бед душу мою.

— Возрадуюсь ли я? Возрадуюсь ли наконец? Посмотри на меня, Господи, — я устала! Я не могу, помоги мне!

И не отдал меня в руки врагов моих, вывел меня на простор.

Помилуй меня, Господи, ибо я скорблю; от горести помутились око мое, душа моя и утроба моя.

— Помилуй меня, помилуй! Я скорблю, я унываю изо дня в день. От горести мне стало сложно дышать, грудь прихватывает.

Ибо в недугах тает жизнь моя, и годы мои проходят в воздыханиях. Изнемогли в лишениях силы мои, и кости мои содрогнулись.

— В недугах, в недугах! Изнемогли силы мои, во мне нет сил верить и надеяться. Одним словом — жить.

От врагов моих терпел я поношения, а всего более — от соседей моих; внушал страх всем, кто знал меня; завидев меня, бежали они прочь. Забыт я был и словно умер в сердце их; был как сосуд разбитый.

— Умерла ли я в твоем сердце, Господи? Настолько ли я грешна, что Ты отвернулся от меня?

Ибо слышал я злословие многих, живущих окрест, когда собирались они и совещались, как исторгнуть душу мою.

— Враг мой — я сама. Я сама нажила все горести, поскольку душа моя немощна.

А я, уповая на Тебя, Господи, сказал: «Ты Бог мой!»

— Ты — Бог мой!

«В руке Твоей жребий мой. Избавь меня от руки врагов моих и гонителей моих».

— Ты — Властитель моей жизни. Избавь меня от руки врага моего под именем «грех».

«Яви сияние лица Твоего рабу Твоему; спаси меня милостью Твоею!»

— Яви, Господи, яви! Спаси меня, Господи, не оставь!..

Господи, да не постыжусь, что призывал я Тебя! Да постыдятся нечестивые и сойдут во ад!

— Господи! Да не постыжусь, что призвала я Тебя!

Да онемеют уста лукавые, что с гордыней и презрением обвиняют праведника в беззаконии!

— Я не праведница! Но я люблю Тебя, Господи!

Как много благости хранишь Ты, Господи, для тех, кто боится Тебя, кто уповает на Тебя пред лицом сынов человеческих!

— Благостью своей спаси меня, Господи!

Сокроешь Ты их под сенью лица Твоего от мятежа человеческого, укроешь их в обители Твоей от распрей людских.

— Сокроешь ли Ты меня под сенью лица Твоего? Найду ли я в Тебе спасение, найду ли я в Тебе радость?

Благословен Господь, ибо Он дивно явил мне милость Свою, уподобив меня граду огражденному.

— Благословен Господь! Яви мне милость Свою! Очисти от грехов!

Я же сказал в исступлении: «Отвержен я от очей Твоих!» И вот услышал Ты молитву мою, когда взывал я к Тебе.

— Отвержена ли я от очей Твоих? Настолько ли я грешна, что Ты отвернулся от меня?

Возлюбите Господа, праведники Его, ибо истины требует Господь и грозно карает являющих гордыню!

— Возлюблю!..

Мужайтесь, и да укрепится сердце ваше, все уповающие на Господа!

— Да укрепится! Укрепится! Укрепится! Укрепится! Уповаю!..

Слово двадцать пятое. День 18. Среда Полдень

Господи!

Я не предназначена для веры, для храма. Мне это все, наверное, не нужно. Возможно, это не так. Но все же… Но все же…

Я вот пошла сегодня в церковь. Поняла, что мне туда нужно, обязательно нужно, словно тянет что-то туда. Возможно, я спокойствие там хотела найти, возможно… возможно, не знаю. Силу, может. Ай, ладно… И вот… и вот с самого утра я решила пойти и… пошла. Вот, это у нас тут рядом церквушка есть маленькая. Скромная такая… Красивая. Что примечательно — на ее территории сад есть. Церковный сад. Ты знаешь, он… великолепной красоты; я всегда ходила вокруг да около него, все… все хотела посетить его — да вот никак не получалось. Хотя, может, просто не тянуло. Такое тоже может быть.

И вот сегодня я хотела пойти в церковь, потом, может… может, заглянуть в сад. И вот… и вот я шла-шла, и что-то в итоге начало меня возвращать обратно в больницу. Притом очень стремительно. В один момент я сказала самой себе — все, возвращаюсь. Возвращаюсь!.. Нечего… нечего мне в храме делать. Потом в итоге развернулась вновь и пошла в сторону церкви. М-да… В сомнениях дошла до нее. С трудом. С огромным… И вот я смотрю на нее (она такая… белокаменная и золотистая, одним словом — необычайная) — а зайти не могу. Вот не могу — и все. И, знаешь, и вроде тянет очень туда, но при этом… при этом — страх какой-то. Большой страх. А церковный сад мне вообще показался сегодня каким-то мрачным и хмурым. Омертвелым… В нем… в нем не было того, что я видела в нем раньше. Он… он словно был каким-то мертвым. Может, осень…

И вот… и вот я стояла-стояла и пыталась зайти в храм. Но… но словно что-то мешало мне. Словно… Стояла я, короче говоря, и… вдруг из храма вышел человек в черной рясе. И, как оказалось впоследствии, это был батюшка.

И вот… и вот, я помню, он вышел. Посмотрел на меня. А я смотрела на храм.