Церковный вор

«Скорее же, скорее!» – мысленно подгонял я медленно ползущую вверх кабинку. Я изнемогал от нетерпения, желая поскорее настигнуть неизвестного и посмотреть, кто же он, нисколько не сомневаясь в том, что напавший на меня и совершивший в соборе Санта-Лучина кражу – одно и то же лицо. Наконец кабина остановилась, и двери распахнулись. Я выскочил в тамбур с одной-единственной деревянной дверью. Лампочка на соседней двери лифта по-прежнему горела на цифре «10». Я нажал на кнопку открывания дверей, они разъехались – кабина была пуста. Все, теперь можно не торопиться. Если я преследовал именно того человека, который напал на меня, он в ловушке и уже никуда от меня не денется.

Я повернул ручку деревянной двери, потянул ее на себя, соблюдая меры предосторожности – кто знает, вдруг он стоит за дверью и огреет меня чем-нибудь по голове, а когда я, потеряв сознание, упаду, совершит то, что не сумел сделать там, в номере, – прирежет меня. Но за дверью никого не было. Здесь действительно располагался технический этаж – из конца в конец тянулся длинный, слабо освещенный тусклыми лампочками коридор с множеством дверей. Я остановился и прислушался. Было тихо, если преступник и находился здесь, то сидел, как мышь. Таиться больше не имело смысла, и я двинулся по коридору, распахивая каждую дверь и осматривая комнаты. В одних находилось электрооборудование, в других – бойлерные, калориферные системы, а некоторые помещения были и вовсе пустыми. Когда я дошел до предпоследней двери и открыл ее, в соседнем помещении, последнем, еле слышно хлопнула внутри дверь, и раздался слабый вскрик.

Я выскочил из комнаты и метнулся в конец коридора. Включив свет, распахнул ногой дверь и влетел внутрь. Помещение оказалось пустым, в нем не было никакого оборудования, за исключением нескольких труб с вентилями. Человека тоже видно не было, а вот в наклонной крыше была открыта дверь. Очевидно, находившийся в комнате человек, поняв, что я неминуемо его найду, отыскал в темноте нечто вроде слухового окна, открыл его и вылез на крышу. Опасно, конечно, лезть следом за ним, но, раз уж я решил узнать, кто пытался сегодня меня убить, выясню это во что бы то ни стало. Выключив свет, я двинулся к проему в крыше, в котором в темном испанском небе ярко горели звезды. Дойдя до ступенек, ведущих к слуховому окну, остановился и постоял немного, прислушиваясь, но не раздавалось ни звука. Поднялся к самому окну и снова остановился. По-прежнему на крыше стояла тишина. Решившись, я резко шагнул в проем, готовый в любой момент отразить нападение неизвестного, если он поджидает меня и… чертыхнувшись, отшатнулся. Нет, людей поблизости не было, но опасность подстерегала в другом – край крыши, с шедшим по самой его кромке невысоким, сантиметров пятнадцать, ограждением, находился так близко, что я чуть было не шагнул в пустоту. Дождавшись, когда успокоится бешено колотившееся сердце, я сделал полшага вперед и огляделся. Вид отсюда был превосходный. Ярко освещенные отели, цепочки фонарей вдоль улиц, гуляющая публика, невдалеке черная полоса моря, переходящего в более светлое звездное небо. В любое другое время я бы, наверное, постоял немного, любуясь красотами, открывающимися с крыши, но не сейчас – были дела поважнее. Я уже хотел обойти опасное место и двинуться по крыше в поисках спрятавшегося за одной из труб системы вентиляции преступника, но вдруг услышал далеко внизу возгласы. Любопытство, присущее не только женщинам, но и мужчинам, и мне не чуждо. Если бы вокруг были зрители, то я, бравируя, наверняка бы смело подошел к краю крыши и глянул вниз, но, поскольку вокруг было пустынно, я без ложного удальства встал на колени и, приблизившись к краю крыши, глянул вниз. Эта часть отеля выходила на тыльную сторону здания, и там внизу… О, черт! На бетонной площадке лежал человек. Кто это был, разглядеть отсюда оказалось невозможным, но, очевидно, это и был напавший на меня в номере незнакомец, который, спасаясь от преследования, ступил на крышу и, не удержав равновесия, сорвался вниз. Вокруг него уже собирались люди, кто-то кого-то звал, очевидно, просил вызвать «Скорую» или полицию. Этого только не хватало! Что ж, выходит, по моей вине разбился человек? И это я виноват в его смерти? Кажется, я буду всю жизнь чувствовать за собой вину. Если бы не погнался, он остался бы жив. У меня разом пропал азарт докапываться до истины, выяснять, кто украл крест и драгоценности из собора Санта-Лучина. Но я знал, это временное явление, чуть перестанут терзать угрызения совести, я снова буду готов продолжить начатое мной дело.