Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество

Демократические ценности в идеологии различных церквей – это большая отдельная тема для исследования, так же как и причины отставания РПЦ в этом процессе и его последствия. Мы рассмотрим новые формы гражданской активности церквей на фоне общей оценки влияния христианства в Европе, а также вызовов и угроз в религиозной сфере. Несмотря на необъятность материала и многообразие самих стран европейского континента, мы постараемся выделить некоторые ключевые моменты в жизни церквей и факторы, определяющие настоящее и ближайшее будущее религии в Европе. Основная задача – проанализировать своеобразие ответов на вызовы современности со стороны основных конфессий (католицизм, протестантизм) и ислама как составной части европейской религиозности. Для того чтобы понять реальную роль церквей, необходимо обратиться к статистическим данным и к тому, как социологи оценивают состояние религии в Европе.

Многоукладность Европы и многообразие общественной и, в частности, интеллектуальной жизни сыграли важную роль в процессе секуляризации. Как отмечает социолог Питер Бергер, секуляризация является следствием не модернизации и modernity (современности), а плюрализации и некоторых других специфических для каждой страны социально-политических и культурных факторов. Определение понятия секуляризации не входит в нашу задачу, но для нас важна уже доказанная относительность секуляризации.

Так, по словам социолога Дмитрия Фурмана, «падение цифр статистики, характеризующей религиозные верования и действия, не обязательно означает секуляризацию – оно может означать и вытеснение данной религиозной мифологии какой-то другой мифологией. Равным образом устойчивость религиозных мифологических символов, постоянство и даже рост цифр религиозной статистики не обязательно означают отсутствие секуляризации – секуляризация может происходить в скрытой форме, за счет переосмысления религиозных символов, не затрагивая до поры до времени их внешней формы»[149]. Процесс секуляризации проходит более «плавно» в рамках более гибкой системы, которая не противодействует развитию «нового знания». Уровень публичных дискуссий в европейских странах фактически везде довольно высокий, что делает секуляризацию видимой – она проявляется в открытых конфликтах церковных консерваторов и секуляристов и в сознательной мимикрии некоторых церквей к либеральным ценностям, но не вытесняет религию из общественной жизни.

Тот же самый плюрализм и «новые знания», которые вели к секуляризации ранее, провоцируют и поддерживают религиозное многообразие. Это стало общей идеей целого ряда социологов (Д. Мартин, Х. Казанова, П. Бергер и др.), которые говорят о десекуляризации и о корректировке понятия «секуляризация». Идея религиозного плюрализма и свободы религии стала основанием для десекуляризации, то есть развития религиозной жизни в разных ее проявлениях на общественной арене, в разной степени в различных странах мира. Соответственно, и процесс приватизации религии (ухода религии в частную жизнь) сменился процессом ее деприватизации.

В рамках социологии религии возникали различные теории, объясняющие феномен «евросекулярности» или «евроисключительности». Дело в том, что в 1990-е гг. стало очевидным, что религиозный бум в Латинской Америке, Африке или Азии и сохраняющийся высокий уровень религиозности в США контрастируют с «безрелигиозной» или даже агрессивно секуляристской Европой. В смысле обращения к институтам веры мир шел вперед, а европейцы отставали (но с точки зрения светскости и толерантности продолжали идти вперед). В 2000-е и 2010-е гг. ситуация в Европе стала меняться быстрее, чем раньше, – потому что на фоне вызовов глобализации, нового информационного сознания и исламизации стали трансформироваться исторические церковные институты. Но если ранее церкви подвергали самих себя либерализации, то теперь пришло время консервативной модернизации.

Сложилось две основные школы, объясняющие «евросекулярность». «Новая парадигма» (С. Уорнер, Р. Старк, С. Бэйнбридж, Р. Финке, Л. Яннакконе) предложила теорию рационального выбора. По мнению последователей этой школы, религия всегда была и остается частью общества и никуда не исчезает. Основным фактором успешного развития религиозности оказываются условия религиозной конкуренции, рынка религий. Естественно, такого рода условия изначально складывались только в одной стране – в США, где церкви изначально существовали в форме добровольных объединений. Особенно американоцентричной «новая парадигма» становится в свете переосмысления самого существа процессов секуляризации со стороны Старка и Яннакконе. По их мнению, Европа никогда не была особенно религиозной, а средневековая набожность, или «золотой век веры» – это миф, поэтому нет и упадка современной религиозности. Трудно говорить о «дехристианизации» Европы, так как христианской Европы никогда не существовало. Так называемая христианская набожность была характерна в основном для аристократии, а уровень религиозного участия крестьянских масс был очень низким[150].