“Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг.

Для задуманной им "операции" построения дальнейшей карьеры ему вполне хватало наличного состава кораблей. Все в те дни находилось в руках Зиновия Петровича. Ни управляющий Авелан, ни великий князь, ни сам император в предначертания и планы начштаба (он же и командующий эскадрой) предпочитали не вмешиваться. Могло быть и более прозаическое, но также не украшающее действий наших персонажей объяснение: это боязнь (или устроенная З.П. Рожественским спекуляция на этой боязни) поссориться с Англией. "Владычица морей" все неопределенности в международном праве умела однозначно толковать в свою пользу и свою правоту никогда не стеснялась подкрепить военным давлением. Этому извечному стилю действий Запада можно и нужно было противопоставить твердость позиции, заблаговременную подготовку мирового общественного мнения и квалифицированное дипломатическое обеспечение действий русских крейсеров.

На “Цесаревиче" во время ремонтных работ

Англии и всем другим державам, допускавшим доставку стратегических грузов в Японию, следовало безоговорочно разъяснить, что Россия в случае войны считает себя вправе перехватывать все пароходы с такими грузами. Это была неоспоримая норма международного права, и следовало лишь подтвердить ее специальной декларацией. Но русские власти — МИД и ГМШ— и здесь не справились со своими обязанностями: декларация запоздала. Это дало английским газетам возможность развивать бешеную пропагандистскую кампанию против незаконных будто бы задержаний первых контрабандистов (преимущественно английских) крейсерами отряда А.А. Вирениуса, и слабонервные русские правители, не умея пользоваться международным правом, тотчас же струсили. Арестованные и уже направленные в Россию первые пароходы-контрабандисты было приказано освободить.

То же произошло с вполне казалось бы обоснованными операциями в июне-августе 1904 г. крейсерами Добровольного флота "Петербург" и "Смоленск". В Красное море и Индийский океан они прошли черноморскими проливами под флагом своей компании.

Новая вспышка бешенной истерии английской прессы, угрожающие заявления британского кабинета — и Россия, несмотря на международное право, вновь отступила. Отказались и от широко планировавшихся операций в океане русских вспомогательных крейсеров, которые готовились под руководством великого князя Александра Михайловича. Эти операции могли бы оказать прямое содействие и "Цесаревичу", и остальным кораблям, которые решились бы отказаться от грозившего им разоружения в нейтральных портах. Операции были скомканы, и опять по той же причине — боязни тех препятствий, которые Англия в отместку за аресты ее контрабандистов могла создать на пути следования на Восток эскадры З.П. Рожественского.

И угрозы и боязнь этих угроз были, бесспорно, дутыми. Искусно играя на слабеньких нервах русских правителей, английский кабинет не мог позволить себе пойти на прямое нарушение международного права (это подтвердил впоследствии и известный "гулльский инцидент"), пытаясь силой воздействовать на русские крейсера. Это грозило бы столкновением с Германией и с Францией.

Синдром страха перед кознями Англии был в значительной мере создан и самим З.П. Рожественским. Он помог ему не допустить (в угоду генерал-адмиралу) чрезмерного роста влияния великого князя Александра Михайловича (в случае полного осуществления руководимых им широких крейсерских операций) и сохранить за собой полное верховенство во всей деятельности Морского министерства.

Отказавшись от широкого пресечения устремившегося в Японию потока военной контрабанды, З.П. Рожественский по существу помогал противнику. На его совести должны остаться и те 33 парохода, которые за неполный первый месяц войны благополучно проследовали из Европы в Японию. Туда же сотнями устремились и другие. "Как бы нарочно," — писал А.Н. Щеглов, — из-за границы через Министерство иностранных дел приходили самые точные и подробные сведения о движении из Европы и Америки японской контрабанды. Штаб был буквально засыпан телеграммами, извещавшими названия пароходов и день выхода в Японию, но ему ничего не оставалось делать, как только писать письма нашему министру иностранных дел и благодарить за присылку столь ценных сведений".

"Крейсерскими операциями — писал он далее — русский флот должен был и мог "зажать Японии ее жизненные артерии". Но вместо этого Россия на полях Манчжурии и на море одной рукой как бы учиняла Японии "легкое кровопускание", а другой рукой старательно поддерживала ее "жизненные силы". Но превыше интересов отечества З.П. Рожественский (как впрочем и все в царском окружении) ставил продвижение своей карьеры и ради блестящих успехов своего похода в глазах императора он устилал путь своей эскадры забвением стратегических интересов России.