Цесаревич Вася

Не нужно думать, будто император пренебрегал собственной безопасностью и раскатывал по столице на трамвае. Вовсе нет – у парадной в ожидании пассажиров застыли три одинаковых «Руссо-Балта» с затемнёнными стёклами. Едва заметное свечение лакированных кузовов намекало на защиту от любого воздействия, включая попадание трёхтонной дирижабельной бомбы, а в чердачных окошках домов на противоположной стороне улицы Василий заметил бликующую оптику. Привычное здесь зрелище, так как Иосиф Первый часто посещал знаменитого литератора Алексея Максимовича Горького. Ну а тот факт, что заходил в соседнюю квартиру, никого волновать не должен.

А вот грузовик с солдатами в кузове никак не вписывается в привычную картину. Волкодавы из дивизии имени графа Бенкендорфа снаряжены так, будто готовятся к штурму Букингемского дворца. В принципе, они всегда готовы к его штурму, только соответствующий приказ никак не отдадут. Шутка, конечно… процентов на десять.

– Феликс Эдмундович начал работать, – пояснил император. – И есть вероятность, что кое-какие слухи о вашем участии в подготовке сегодняшних событий попадут не в те уши.

– Ягода? – догадался Василий, подразумевая одного из заместителей Дзержинского.

– Это не важно. Главное, в Зимнем вы оба будете в безопасности. Заодно и день рождения отметим.

– Чей? – не поняла Лиза.

– Его, – Иосиф Первый показал на Василия. – Он разве не говорил?

Красный покопался в памяти, но та уверенно подсказывала, что до четырнадцатилетия ещё десять дней. Двадцать четвёртого марта, как и каждый год. Неужели поменяли дату императорским произволом?

– А сегодня какое число?

– С утра двадцать третье было. Тебе что, память отшибло?

Ну точно, неделя беспамятства как-то вылетела из головы. Вернее, её выбило взрывом, который по внутреннему календарю случился буквально позавчера.

– Отшибло.

– Тогда садись в машину и поехали восстанавливать. И девушке помоги, невежа.

Три «Руссо-Балта» рванули с места и быстро набрали скорость, перестраиваясь при каждом удобном случае, а в ушах у Василия появился тонкий комариный писк заработавшей на полную мощность глушилки радиосигналов. Неприятная и не слишком полезная для организма штука, но чертовски действенная. Такие неплохо бы на будущие самолёты поставить. Впрочем, об этом думать рано, потому что самолётов нет, а есть только мысли о них. И есть Николай Николаевич Поликарпов, в этой реальности даже не помышляющий о конструировании летательных аппаратов тяжелее воздуха без применения антигравитации.

Город за окошком «Руссо-Балта» жил привычной жизнью, и ничего не намекало на проводимую Феликсом Эдмундовичем санацию и дератизацию столицы. Разве что увеличившееся количество неприметных чёрных «Фордов», деловито следующих в направлении Петропавловской крепости.

– Кстати, а мы куда едем? – спросил Красный, с удивлением обнаруживший, что Зимний дворец остался далеко позади.

– На ближнюю дачу, – улыбнулся император.

– А что сразу не сказал?

– Учитывая последнюю информацию, от тебя, кстати, и полученную, в квартире могли быть лишние уши.

– Логично, – согласился Василий. – Но очень надеюсь, что ты не собираешься держать нас там вечно.

Лизавета широко раскрытыми глазами смотрела на Красного, свободно говорившего «ты» императору, и на императора, не обращающего на это внимания. Происходило что-то непонятное и пугающее, но таинственное и интересное. Это не гимназия, где самым жутким секретом являются робкие ухаживания преподавателя самообороны за преподавательницей немецкого языка.

Иосиф Первый подмигнул Лизавете и успокоил:

– Не пугайся, девочка, это не те тайны, за которые попадают в Шлиссельбург или Петропавловку.

Лиза застыла, боясь пошевелиться, и Красный осторожно погладил её по руке:

– Он шутит. Эту тайну всё равно через месяц все узнают.

– О чём узнают?

– Обо всём, – вздохнул Василий. – И вот это меня очень печалит.

– Не всё коту масленица, – император с довольным видом откинулся на спинку автомобильного дивана. – Зато насколько легче станет претворять твои планы в жизнь. У тебя же есть планы?

– Ну…

– Вот о них и говорю. Кстати, я на празднование дня рождения Николая Николаевича пригласил. Ты не против?

Ближняя дача императора давно служила темой для обсуждения не только в столице, но и далеко за её пределами. Никто не понимал, зачем Иосиф Первый приказал построить дом в лесу в двух часах неторопливой езды от Петербурга. В самом деле, неужели не хватает вполне приличных даже по нынешним меркам загородных дворцов? Есть же Царское Село, Гатчина, Стрельна, Петергоф. Чтобы побыть на природе и полюбоваться прелестями пасторальной жизни, вовсе не обязательно забираться в глушь, где комары размером с воробья за два часа съедают средних размеров корову. Значит, что?