Цесаревич

– Святая инквизиция, дорогой мой друг, это обычный террор. С ее мнением соглашаются только потому, что боятся расправы, почитая за чудовище в рясе. Единственный плод ее работы – растущая волна антиклерикализма в Европе. К такому ли должен стремиться мудрый монарх? Я ведь изучал материалы по делам, что вели инквизиторы в германских землях. Из двадцати трех рассмотренных мной инцидентов только в трех можно было что-то инкриминировать, причем на смертную казнь не тянул ни один. Максимум – выпороть и отпустить. Остальные – это откровенный бред. Если бы в моих землях, кто-то попытался вынести приговор на тех основаниях, то я первым бы вздернул безумца на осинке.

– Хорошего же ты мнения о европейском правосудии…

– У меня есть с чем сравнивать, – усмехнулся Петр.

– Получается, что ты хочешь обставить суд таким образом, чтобы Софья выглядела преступником в глазах всего народа?

– Именно. Мученицей мне она не нужна. Поэтому если ваш орден даст показания на суде, сославшись на то, что она пыталась нанять вас для убийства собственного брата, этого будет достаточно. Кроме того, вам это тоже сослужит неплохую службу. А то ведь вас за глаза иначе как ростовщиками и интриганами никто и не называет даже в Святом престоле.

– Хм… – задумчиво почесал подбородок Франсуа. – И что ты нам дашь за наше участие?

– Я? Вам? – засмеялся Петр. – Однако! Это не я вам заплачу, а вы мне. Ведь в противном случае вы вновь потеряете репутацию, не приобретя ничего.

– Россия довольно далекая страна, – осторожно заметил иезуит.

– Все течет, все меняется. Впрочем, я вас не тороплю. Свяжитесь с вашим генералом и все толком обдумайте мое предложение.

– Это замечательно, Государь, что ты не требуешь от нас ответа прямо сейчас. Серьезные дела не терпят спешки. Чем конкретно мы можем тебя заинтересовать? Деньги?

– В конце следующего года я хочу учредить Банк России, который получит монополию на чеканку монет. У меня достаточно средств, чтобы провернуть это дело самостоятельно. Однако если ваш орден согласится выступить соучредителем и внести некоторую сумму, я был бы вам признателен.

– Какие права будут у соучредителей?

– Права совладельцев. Само собой, ваша доля будет невелика, но она будет.

– И сколько нам нужно будет внести денег?

– Один миллион вот таких монет, – с этими словами Петр извлек из ящика серебряный кругляк и кинул его иезуиту. Аккуратная и лаконичная тисненая монета с хорошо и четко выбитым гуртом вызвала у того особый интерес, так как мало стран в те годы могли подобным похвастаться. Тем более с таким качеством работы и так далеко от Испании и Франции. – Это одна куна. Серебряная монета, содержащая четыре грамма серебра.

– Четыре грамма? Что такое грамм? Мера веса?

– Да. Если наше сотрудничество получит развитие, то я поделюсь с вами некоторыми своими наработками. Кратко же скажу так – на моих предприятиях повсеместно принята в употребление единая и взаимосвязанная система измерения пространства и времени. Грамм – одна из ее составных частей.

– Сколько это будет в талерах?

– Талеры бывают разные, – пожал плечами Петр. – От двадцати пяти до тридцати граммов. Поэтому если равняться на их самые полновесные варианты, то примерно сто тридцать пять тысяч.

– Солидно, – хмыкнул Франсуа. – Кстати, почему на монете стоит год от Рождества Христова и не нынешний, а тот, что наступит через две зимы?

– Денежные реформы нужно готовить заранее. Вот я и готовлюсь, планируя упорядочить денежное обращение в России, заменив всю ту пеструю свору монет новым лаконичным трио – медной, серебряной и золотой. Вы ведь, наверное, уже в курсе, сколько проблем в ныне действующей денежной системе Российского царства.

– Отчасти, – кивнул иезуит. – Крошечные копейки, деньга и полушки разных размеров[27] и массы довольно неудобны. Ладно, что они маленькие и сложно разобрать, какая конкретно монета попала тебе в руки, так ведь они еще и сильно отличаются по весу.

– В два с половиной раза, – подтвердил Петр. – Сейчас в ходу копейки, как введенные в свое время еще Еленой Глинской полтора века назад, так и те, что недавно стала чеканить Софья. Кроме них еще два основных вида и бесчисленное множество истертых и обрезанных вариантов.

– Вот-вот. А ведь прочая мелочь так же пестра, и я в этом с вами полностью согласен.

– Причем, что любопытно, даже эта серебряная мелочь не удовлетворяет нужд торговли с простым людом. И это только одна проблема…

– Да уж, – вздохнул Овен. – Совершенный беспорядок в финансах. Однако, – Франсуа продолжал крутить в пальцах серебряную куну, – я не уверен, что мы сможем начеканить миллион таких монет за полтора года. Слишком высокое качество. Что-то подобное можно заказать в Испании, но там монетные дворы загружены и не смогут в указанный срок выполнить наш заказ.

– Это не проблема. Можете хоть слитками внести. Или золотом по номиналу один к пятнадцати.

– Государь, – медленно, будто прозревая, произнес Франсуа Овен, – ты так говоришь, словно чеканка не представляет для тебя особой сложности.