Цецилия

В течение этих трех месяцев деньги, вырученные за перстень маркизы, истощились, но благодаря новому источнику, который нашла Цецилия, никто этого не заметил. Всякую неделю молодая девушка относила купцу свои узоры, и всякую неделю он отдавал ей от сорока до пятидесяти франков. Этих денег доставало, хоть и с трудом, для их небольшого хозяйства; и так как новая работа Цецилии еще оставляла ей два или три часа в день для занятия рукоделием, то она продолжала заниматься своим платьем, потому что ей казалось, что, пока ей можно будет над ним работать, она еще будет чем-то связана с прошедшим и что надежда увидеть Генриха еще не потеряна.

Наконец пришло время, когда невозможно было сделать никакой новой прибавки, потому что малейшие промежутки были зашиты; подвенечное платье Цецилии было готово.

Однажды утром она держала его на коленях, печально качая головой и тщетно отыскивая на нем места, чтобы поместить какой-нибудь маленький цветок, какой-нибудь незначительный узор, как вдруг раздался колокольчик. Цецилия подскочила на стуле, потому что узнала манеру разносчика писем.

Цецилия побежала к двери — это был он. Он держал в руках письмо. Это был большой четырехугольный пакет с казенной печатью. Цецилия взяла его с трепетом.

— Что это? — спросила она замирающим голосом.

— Не знаю, сударыня, — отвечал разносчик, — знаю только, что вчера нас собирали всех к префекту полиции и спрашивали, не знаем ли мы, где живет девица Марсильи. Я отвечал, что уже давно я относил ей несколько писем на улицу Сент-Оноре, в дом под № 5. Мои слова записали, и нынче утром начальник отдал мне этот пакет и приказал отнести его вам; он из Морского министерства.

— О! Боже мой! Боже мой! — проговорила Цецилия. — Что это значит?

— Дай Бог, чтоб тут были добрые вести, сударыня, — сказал разносчик писем, уходя.

— Увы! — сказала Цецилия, качая головой. — Одна рука могла написать мне добрые вести, а это не ее почерк.

Разносчик писем отворил дверь, чтобы выйти.

— Подожди, я заплачу, — сказала Цецилия.

— Благодарствуйте, сударыня, — отвечал он, — письмо оплачено.

Он ушел. Цецилия удалилась в свою комнату.

Она держала в руках пакет и не смела его распечатать.

Наконец она сломала печать и прочла следующее: