Цезарь

В Бовиллах найден алтарь, который был установлен там в конце II века: род Юлиев (gens Iulia) посвятил его Отцу Вейовису (Vediovis pater) в соответствии с законами Альбы[56], что подтверждает традиционную связь рода Юлиев с Бовиллами и Альбой Лонгой. Какова же связь между этим «юным Юпитером» и Юлом? Она не очевидна, однако семейная традиция создала этимологическое объяснение, подтверждающее божественное происхождение рода. Дело в том, что после смерти Эней стал Юпитером Индигетом (Iuppiter Indiges), то есть Юпитером-предком. Асканий учредил его культ и построил храм[57]. Сам он стал таким образом сыном Юпитера под именем Вейовиса, божественного прародителя Юлиев. Ему и поклонялись в Бовиллах.

Эту сторону семейных преданий Юлиев можно считать достаточно удивительной, ибо, как мы еще увидим, Цезарь предпочитал подчеркивать свое родство с Венерой. Тем не менее он все же вдохнул в этот завещанный предками культ новые силы, ведь Юпитер обеспечивал ему власть над миром. И разве не именовали Цезаря в последние месяцы его жизни Юпитером Юлием?

Другим богом предков был Аполлон. Правда, это получилось почти случайно. Посвящение ему первого храма в Риме совершил в 431 году консул Гней Юлий. Кроме того, Вейовис отождествлялся с Аполлоном, что также укрепило связь последнего с Юлиями. Почитание Аполлона усилилось при Сулле, о чем свидетельствует тот факт, что статуя этого бога сопровождала его в сражении у Коллинских ворот,[58] принесшем ему победу. Да и не является ли само имя Суллы сокращением от имени Сивилла?[59] И даже если культ Аполлона был оттеснен почитанием Венеры, не следует забывать, что в 45 году Цезарь на собственные средства устроил игры в честь Аполлона (Ludi Apollinares) с тем, чтобы узаконить в качестве своего преемника Октавия, которого он усыновил на том основании, что его мать Атия, племянница диктатора, якобы родила ребенка от змея-Аполлона. Культ Аполлона начал распространяться в особенности после Мартовских ид, и то привилегированное положение, которое он занял при Октавиане Августе, нельзя объяснить иначе как изначальной инициативой Цезаря.

Однако, бесспорно, основное значение имело поклонение Венере, и этот культ Венеры Энеадов (потомков Энея) зародился на побережье Лация уже в VI веке, тогда как в Риме наиболее ранние свидетельства о нем восходят только к III веку. Город Сегеста близ горы Эрик перешел на сторону римлян[60] на основании общего происхождения от Энея, первый храм был построен во времена Второй Пунической войны, а второй — в 181 году. К этому времени идея происхождения римлян от троянцев окончательно укоренилась: Венера и Эней занимают большое место в поэзии Невия и Энния.[61] В I веке эта идея поддерживалась в целях политической пропаганды как Суллой, так и Помпеем, хотя их семейства и не могли похвастаться троянским происхождением. Напротив, у Юлиев связь с Венерой была частью давней семейной традиции. Изображение богини фигурирует на монетах Секста Юлия Цезаря, отчеканенных около 125–120 годов,[62] и Л. Юлия Цезаря в 105 году. Другие члены семейства были покровителями Илиона, а какой-то Л. Юлий Цезарь написал сочинения «О происхождении Рима» и «О потомках Энея». От Венеры вела свое происхождение и семья Мария. Плутарх пишет, что Марий Младший[63] был потомком Марса и Венеры.[64] По линии матери Цезарь происходил от Венеры, а также — по линии одной из бабушек — от Марциев рексов (Марциев царей), этимология которых восходит к Марсу. В речи, произнесенной на похоронах его тетки Юлии, вдовы Мария, он заявил, что «род Юлиев, к которому принадлежит и наша семья, происходит от Венеры. Вот почему наш род облечен неприкосновенностью, как цари, которые могуществом превыше всех людей, и благоговением, как боги, которым подвластны и самые цари».[65] С этой божественной родословной перекликается и утверждение, будто он от самой Венеры получил цвет юности.[66] О рождении Цезаря рассказывали много сверхъестественного, и источником этих легенд, несомненно, был он сам. Он делал все, чтобы прослыть любимцем богини, которая должна была подарить ему власть над миром, ибо изначально наделила божественным лицом и телом[67].

Оказывало ли на Цезаря давление это двойное наследие, сопровождавшее его с колыбели? Подталкивало ли оно его в сторону узкого конформизма, к стремлению увековечить идеал патриция-аристократа?[68] Или, напротив, Цезарь попробовал стать независимым и от людей, и от богов, несмотря на то, что оба эти наследства, от которых он должен был избавиться, дали ему в руки мощные рычаги, с помощью которых можно было перевернуть мир? И не старался ли Цезарь, проявляя упорство и хитроумие, оставаться самим собой, просто Цезарем, а не чьим-то сыном?

Глава II В ПОГОНЕ ЗА ПОЧЕСТЯМИ