Цезарь и Клеопатра

Однако Шоу не все принял в моммзеновской характеристике Цезаря. "Даже в позднейшие годы он имел любовные приключения и успех у женщин", - отмечал историк. [Там же, с. 380.] В изображении Шоу Цезарь получился пуританином. Драматург воспользовался лишь следующим замечанием Моммзена: "Но как охотно, даже будучи уже монархом, он ни ухаживал за женщинами, они были для него только игрушкой, и он не давал им приобрести ни малейшего влияния над собой; даже столь известные отношения его к царице Клеопатре обусловлены стремлением замаскировать слабый пункт в его политическом положении".[Там же.] Это было в духе Шоу, и он представил отношения своего Цезаря к Клеопатре примерно такими. В пьесе римский полководец, уезжая из Египта, чуть было не забыл с ней попрощаться. Он не увозит ее в Рим, как было в действительности, а обещает прислать ей Марка Антония - мужчину, который будет соответствовать романтическому идеалу возлюбленного. Цезарь в пьесе Шоу говорит о нем с иронией провидца. Антоний, как известно, подчинил свою волю Клеопатре, и это погубило его.

Но мы ошиблись бы, усмотрев в пьесе Шоу только инсценировку исторических фактов, заимствованных у Моммзена. История послужила Шоу материалом для драмы, в которой он выразил свой идеал великого человека, действующего на благо общественному прогрессу, развитию жизни вообще. Он не строил иллюзий о том, будто выдающийся деятель непременно сам идеален. Герой Шоу лишен романтического ореола. Его обаяние состоит именно в том, что из всех персонажей пьесы он ведет себя наиболее естественно и разумно, иногда, впрочем, идя на рискованные поступки. Он не позирует, не строит из себя великого человека, а в самом деле возвышается над всеми остальными. Все прочие персонажи пьесы говорят и поступают как рядовые люди, ими движут простейшие эгоистические мотивы Цезарь лишен эгоизма, действует не импульсивно, а обдуманно, стремясь к определенной цели, которую никогда не упускает из вида Его цель - сделать мир разумнее и гуманнее, чем он был до сих пор. Цезарь понимает, что люди еще не созрели для этого, но, каковы бы они ни были, он стремится сделать их лучше.

Герой и героиня пьесы непохожи друг на друга во многом. Но главное, что их отличает, - разное понимание власти. При всей своей проницательности, Цезарь ошибается, думая, будто Клеопатра еще не заражена пороком властолюбия. Он останавливает выбор на ней, а не на ее брате, и делает ее царицей в надежде, что ему удастся воспитать из нее идеального правителя, трезво мыслящего, разумного и гуманного. Он старается привить ей чувство независимости, но у Клеопатры оно превращается в деспотическое своеволие; учит ее действовать смело и решительно, когда надо устранять препятствия, а она прибегает к кровавой расправе над неугодным человеком; хочет привить ей гуманность, а она оказывается злобной и безрассудно мстительной.

На глазах зрителей Клеопатра из девочки, находившейся под властью мамки, вырастает в царицу, и тогда в пьесе возникает контраст двух образов: заурядного деспота, знающего только один способ управлять - посредством силы, принуждения и расправ, и правителя поистине выдающегося, потому что его власть зиждется на уме, понимании обстоятельств, способности убеждать других.

Цезарь у Шоу понимает, что в мире, как он есть, без принуждения и насилия не обойтись. Клеопатре это представляется не только естественным, но даже приятным. Для Цезаря обычные приемы власти - печальная и тяжелая необходимость, которой он всякий раз старается избежать. Таков главный идейный конфликт пьесы.

Особо следует сказать о тональности "Цезаря и Клеопатры". Исторические драмы классиков мирового театра почти всегда более или менее трагичны. Пьеса Шоу резко отличается от них пронизывающим ее юмором, а подчас неподдельным весельем. Это жизнерадостное, оптимистическое произведение. Его не назовешь ни трагедией, ни даже трагикомедией. Историческая драма здесь смыкается с комедией.

Образцами исторической комедии XIX в. были "Стакан воды" Эжена Скриба и "Мадам Сан-Жен" Викторьена Сарду. С этими и подобными им пьесами Шоу был хорошо знаком, так как они занимали видное место в репертуаре лондонских театров. Французским драматургам история представлялась истинной комедией, игрой личных интересов, собранием анекдотов о знаменитых людях. Они видели в ней фарс, участниками которого являются герои и масса, цепь событий, ни к чему не приводящих, ибо человеческая природа неизменна в своем ничтожестве, и умному человеку остается только смеяться над происходящим и извлекать из жизни максимум удовольствий.