Цезарь и Клеопатра

Посреди набережной стоит на посту римский часовой. В руке у него пилум, он с напряженным вниманием, прикрыв левой рукой глаза, смотрит на маяк. Пилум – это толстый деревянный кол в четыре с половиной фута длиной, с железным наконечником длиною примерно в три фута. Часовой так поглощен своими наблюдениями, что не замечает, как с северной стороны набережной приближаются четверо египтян-носильщиков, которые несут тюки свернутых ковров. Впереди идут Фтататита и сицилиец Аполлодор. Аполлодор – блестящий молодой человек лет двадцати четырех, красивый, с непринужденными манерами; он одет с вычурной изысканностью – в серо-голубую с бледным пурпуром одежду с украшениями из бронзы, оксидированного серебра, нефрита и агата. Вороненое лезвие его меча, отделанного не хуже, чем средневековые кресты, блестит в прорезях пурпурных кожаных ножен с филигранным узором. Носильщики вслед за Фтататитой проходят позади часового к ступеням дворца, где они складывают свои тюки и присаживаются на корточки. Аполлодор отстает от них и останавливаете, заинтересованный поведением часового.

Аполлодор (окликая часового). Кто идет? Эй!

Часовой вздрагивает, круто поворачивается с пилумом наперевес, теперь видно, что это маленький, жилистый исполнительный молодой человек с несколько старообразным лицом и волосами песочного цвета.

Часовой. Что такое? Стой! Ты кто такой?

Аполлодор. Я Аполлодор, сицилиец. О чем это ты задумался? С тех пор как я провел караван через караул у театра, я прошел мимо трех часовых, и все они до того заняты маяком, что ни один из них не окликнул меня. Это что, римская дисциплина?

Часовой. Мы сторожим здесь не сушу, а море. Цезарь только что высадился на Фаросе. (Смотрит на Фтататиту.) А это что такое? Что это еще за египетская посудина?

Фтататита. Усмири эту римскую собаку, Аполлодор. Скажи ему, чтобы он придержал язык в присутствии Фтататиты, царской домоправительницы.

Аполлодор. Друг мой, это знатная особа, которая пользуется покровительством Цезаря.

Часовой (на которого это не произвело никакого впечатления, указывая на ковры). А это что за добро?

Аполлодор. Ковры для покоев царицы. Я выбрал их из самых лучших ковров в мире, а царица выберет лучшие из тех, что отобрал я.

Часовой. Так ты, значит, торговец коврами?

Аполлодор (задетый). Друг мой, я патриций.

Часовой. Патриций! Хорош патриций, который держит лавку, вместо того чтобы носить оружие.

Аполлодор. Я не держу лавки. Я служитель в храме искусства. Я поклоняюсь красоте. Мое призвание – находить прекрасные вещи для прекрасных цариц. Мой девиз – искусство для искусства.

Часовой. Это не пароль.

Аполлодор. Это всемирный пароль.

Часовой. Я ничего не знаю насчет всемирных паролей. Или говори мне сегодняшний пароль, или проваливай назад в свою лавку.

Фтататита, возмущенная его враждебным тоном, подкрадывается шагом пантеры и становится позади часового.

Аполлодор. А если я не сделаю ни того, ни другого?

Часовой. Проткну тебя пилумом.

Аполлодор. Я готов, друг. (Обнажает свой меч и наступает на часового с невозмутимым изяществом.)

Фтататита (неожиданно хватает часового сзади за руки). Воткни меч в глотку собаке, Аполлодор!

Рыцарственный Аполлодор, смеясь, качает головой; он отходит от часового, опускает свой меч и идет к дворцу.