Тшай планета приключений.

Бодрый западный ветер гнал фелуку по тряской зыби пролива Парапан. Прошли сутки, другие. Атмосфера на борту стала напряженной — все посматривали на восток, пытаясь разглядеть на горизонте тень Чарчана. Вечером второго дня солнце садилось в печальной сумятице бурых, серых и пасмурно-оранжевых тонов. На ужин подали блюдо сушеных фруктов и рыбу в рассоле, но никто не ел — все стояли у поручней. Сгустились сумерки, ветер обмяк. Пассажиры по одному возвращались в каюты. Рейт остался на палубе, размышляя о капризах судьбы. Тянулось время. С квартердека послышался ворчливый приказ — грота-рей со скрипом спустился по мачте, «Варгас» заметно сбавил ход. Рейт вернулся фальшборту. В темноте мерцали далекие огни: берег Катта.

6

На рассвете под рыжевато-коричневым небом растянулся черный низкий берег. Навстречу утреннему бризу подняли грот — «Варгас» зашел в гавань Верводеля.

Восходящее солнце било в лицо спящему городу. Вдоль северной набережной в водах гавани отражались высокие здания с ровными фасадами. С южной стороны тянулись причалы, за ними — портовые склады.

«Варгас» бросил якорь; с грохотом и визгом упали паруса. Спустили весельную шлюпку со швартовами, фелуку подтянули к причалу кормой вперед. На борт явились портовые чиновники, поговорили с капитаном, обменялись приветствиями с Дордолио и удалились. Плавание закончилось.

Рейт попрощался с капитаном и сошел на берег вместе с Тразом и Аначо. Пока они стояли на пристани, подошел Дордолио, обронивший нарочито обыденным тоном: «Теперь мы расстанемся. Я безотлагательно отправляюсь в Сеттру».

Ожидая подвоха и стремясь разобраться в мотивах Дордолио, Рейт спросил: «В Сеттру, в Синежадентный дворец?»

«Конечно, — Дордолио потянул себя за ус. — Вам незачем беспокоиться — я передам господарю все интересующие его сведения».

«При этом, однако, вы многого не знаете, — сказал Рейт. — По сути дела, вы ничего не знаете».

«То, что вы можете сообщить, не станет для него большим утешением», — натянуто возразил Дордолио.

«Скорее всего нет. Но я уверен, что ему это будет небезразлично».

Дордолио с раздражением помотал головой: «Безрассудная наивность! Вы ничего не понимаете в церемониях! Неужели вы думаете, что можно напролом заявиться к господарю и выпалить свою историю? Крайняя невоспитанность. А как вы одеты? Неприлично! Не говоря уже о бледнолицем дирдирмене и кочевнике».

«Нам придется положиться на любезность и терпимость Синежадентного господаря», — сказал Рейт.

«Ха! — проворчал Дордолио. — Постыдились бы!» Но кавалер все медлил, хмуро поглядывая вдоль набережной. Помолчав, он спросил: «Так вы твердо намерены посетить Сеттру?»

«Да, разумеется».

«Разрешите дать вам совет. Сегодня переночуйте на постоялом дворе — вон тот, «Дульван», вполне подойдет. Завтра или послезавтра зайдите к торговцу мужской одеждой, доверьтесь его опыту. Только после этого, одевшись, как подобает, приезжайте в Сеттру. В «Приюте путешественников» на Овальной площади достаточно удобные комнаты. Обстоятельства сложились так, что вы, вероятно, сможете оказать мне одну услугу. Я, кажется, не рассчитал издержки и был бы очень обязан, если бы вы мне заняли сотню цехинов на проезд до Сеттры».

«Буду рад вам помочь, — ответил Рейт, — но только в Сеттру мы поедем вместе».

Дордолио недовольно отмахнулся: «Я тороплюсь. Ваши приготовления займут время».

«Напротив, — сказал Рейт, — мы готовы отправиться сейчас же. Показывайте дорогу».

Дордолио оглядел Рейта с головы до ног, всем своим видом демонстрируя суровое порицание: «Придется позаботиться о том, чтобы вы прилично оделись — самое меньшее, что я могу сделать, чтобы никто из нас не попал впросак. Следуйте за мной». Кавалер направился по широкому тротуару к центру города. Рейт, Траз и Аначо поспевали за ним. Траз кипел негодованием: «Нестерпимая наглость!»

«Яо — легкомысленный народ, — отозвался Аначо. — Раздражаться не имеет смысла».

Вдали от пристани город начал приобретать свой собственный характер. Вдоль широких пустынных улиц тянулись ряды зданий с ровными стенами из глазурованного кирпича под крутыми скатными крышами, выложенными шоколадной черепицей. Всюду бросались в глаза признаки благородного обветшания. Уличная жизнь ничем не напоминала бурное столпотворение Коада — редкие прохожие держались сдержанно, старались стушеваться. На одних были костюмы сложного покроя, белые льняные рубашки, шейные платки, завязанные хитрыми узлами и бабочками. Другие, по-видимому, занимавшие низкое положение, носили свободные бриджи темно-зеленых и бронзовых тонов, куртки и блузы приглушенной расцветки.

Дордолио привел приезжих к лавке с просторным, открытым на улицу помещением, где десятки портных, мужчин и женщин, сидели и шили одежду. Подзывая знаками троих спутников, кавалер зашел в лавку. Рейт, Аначо и Траз тоже вошли и стали ждать, пока Дордолио давал энергичные указания старому лысому хозяину.

Вернувшись к Рейту, Дордолио сообщил: «Я описал ваши потребности. Портной подгонит по мерке недорогие готовые костюмы».