Тщательная работа

Обычно Коб не проявлял особой экспрессии. Именно это и удивило Камиля. Коб откинулся в кресле, всем телом навалившись на спинку, и смотрел на приближающегося Камиля с сосредоточенным видом, в котором ощущалось замешательство.

— Плохая новость? — спросил Камиль.

Коб уперся локтями в стол и положил подбородок на скрещенные ладони:

— Из самых паршивых, Камиль.

Оба долгое время неуверенно смотрели друг на друга. Потом Коб протянул руку к принтеру и, даже не глядя на взятый с лотка листок, сказал:

— Мне очень жаль, Камиль.

Камиль прочел страницу. Длинная колонка цифр, дат и часов. Потом поднял голову и надолго уставился в экран Коба.

— Мне правда очень жаль… — повторил Коб, глядя в спину уходящего Камиля.

7

Верховен прошел через комнату, на ходу, не останавливаясь, хлопнул по плечу Луи:

— Идем со мной.

Луи глянул направо и налево, не понимая, что происходит, торопливо поднялся и двинулся за Камилем к лестнице. Они не обменялись ни словом, пока не зашли на другой стороне улицы в небольшую забегаловку, где иногда, прежде чем отправиться по домам, выпивали по кружечке. Камиль выбрал столик на застекленной террасе, устроился на кожаной банкетке, оставив Луи стул спиной к улице. Молча подождали, пока гарсон примет заказ.

— Кофе, — попросил Камиль.

Луи просто сделал знак «то же самое». Потом, ожидая, пока гарсон принесет заказанное, оглядел стол и Верховена исподтишка.

— Мальваль тебе много должен, Луи?

И прежде чем Луи успел сделать хотя бы попытку что-то отрицать, Камиль с такой силой ударил кулаком по столу, что задрожали чашки с кофе, а посетители за соседними столиками обернулись. Он не добавил ни слова.

— Ну, немало, — выдавил наконец Луи. — Нет, ничего непомерного…

— Сколько?

— Я не знаю точно…

Камиль снова занес над столом яростный кулак.

— Около пяти тысяч…

Камиль, который так и не научился хорошо считать в евро, быстро произвел в уме математическую операцию:

— В чем дело?

— Игра. Он много потерял в последнее время и задолжал немало денег.

— И давно ты строишь из себя банкира, Луи?

— Честное слово, нет. Он у меня уже одалживал по мелочам, но всегда довольно быстро возвращал. Ну да, в последнее время это участилось. Когда вы зашли ко мне домой в то воскресенье, я выписал ему чек на полторы тысячи евро. И предупредил, что это в последний раз.

Камиль не глядел на него; одну руку он держал в кармане, другой нервно теребил мобильник.

— Все это частное дело… — спокойно продолжил Луи. — Никакого отношения к…

Фразу он не закончил. Разглядел протянутый Камилем листок и положил его, разгладив, перед собой на стол. У Камиля в глазах стояли слезы.

— Вы хотите, чтобы я подал в отставку? — помолчав, спросил Луи.

— Не бросай меня сейчас, Луи. Только не ты…

8

— Я должен буду тебя уволить, Жан Клод…

Мальваль, сидя напротив Камиля, быстро замигал, не зная, за что уцепиться.

— Мне это очень тяжело… Ты представить себе не можешь… Почему ты мне ничего не сказал?

В образе Мальваля Камиль вдруг увидел свое будущее, и это причинило ему огромную боль. Вышвырнутый со службы, без работы, по горло в долгах, Мальваль будет вынужден «выкручиваться», страшное слово, оставленное для тех, кто не знает, что делать.

Камиль выложил перед Мальвалем список телефонных звонков, сделанных с его мобильника журналисту «Ле Матен».

Коб ограничился выпиской с 7 апреля, дня, когда было обнаружено преступление в Курбевуа.

Звонок прошел в 10.14.

Более полных сведений получать было невозможно.

— Когда это началось?

— В конце прошлого года. Он сам со мной связался. Вначале я ему подкидывал по мелочи. Этого хватало…

— А потом… тебе стало все труднее сводить концы с концами, так?

— Я немало проиграл, да. Луи помог мне, но этого не хватало, и тогда…

— Твоего Бюиссона я мог бы хоть сейчас взять за задницу, — сказал Камиль с едва сдерживаемым гневом. — Коррумпирование госслужащего, да я мог бы раздеть его догола прямо посреди редакции.

— Я знаю.

— И знаешь, если я этого не делаю, то только ради тебя.

— Знаю, — с благодарностью ответил Мальваль.

— И давай избежим шумихи, если не возражаешь. Мне придется позвонить Ле-Гуэну, я постараюсь устроить все как можно проще…

— Я пойду…

— Ты останешься здесь! И уйдешь, только когда я тебе скажу, понял?

Мальваль лишь кивнул.

— Сколько тебе нужно, Жан Клод?

— Мне ничего не нужно.

— Не доставай меня! Сколько?

— Одиннадцать тысяч.

— Твою мать…

Прошло несколько секунд.

— Я выпишу тебе чек. — И поскольку Мальваль хотел возразить, мягко добавил: — Жан Клод, вот как мы сделаем, ладно? Прежде всего ты расплатишься с долгами. Потом посмотрим, как будешь возвращать. Что касается административных формальностей, я постараюсь, чтобы все прошло быстро и хорошо. Если у меня будет возможность добиться, чтобы тебе позволили самому подать в отставку, я постараюсь так и сделать, но это не только от меня зависит.

Мальваль не поблагодарил. Он качал головой, глядя куда-то вдаль, словно вдруг осознал весь размах катастрофы.

9

Арман в конце концов вышел из допросной и появился в общей комнате, где царила тяжелая атмосфера, — он ощутил это, едва зайдя.