Тщательно отшлепанная (ЛП)

— Или котенок, — сказал он, когда мы остановились у двери, и я достала из кармана ключи. Я подняла глаза на Гарри. — Маленький котенок. Я вижу тебя в этом образе, — бесстрастно сказал он, и по моему телу побежали мурашки.

Mon petit chaton… мой маленький котенок.

Я почувствовала, как сердце забилось у меня в горле, и услышала, как оно отдавалось в ушах, словно барабанный бой. Гарри не мог знать, что так меня называл Maitre. Но почему он сказал это? Из всего, что он мог сказать, почему именно это?

От размышлений меня оторвала мама, открывшая дверь со свойственным ей драматизмом.

— Фейт! Гарри! Почему вы стоите здесь и обливаетесь потом? Я видела, как вы подъезжали, и вы так долго ехали, что я подумала, что вас ограбили или что-то в этом роде.

— Нет, как видите, мы целы и невредимы, — сказала я, и мама пропустила Гарри вперед. Он оглянулся на меня, нахмурив брови, явно заметив, что что-то случилось. Когда они скрылись в нашей квартире, я глубоко вздохнула. — Все эти оргазмы в последнее время трахают мой мозг так же хорошо, как… — я замолчала, снова рассмеявшись над тем, что Гарри сказал «Дамский сад». Это была самая ужасная фраза, которую я когда-либо слышала. Но, уж поверьте виконту, который использует для вагины название чего-то столь цветочного и невинного. — «Дамский сад», — проворчала я, как раз когда моя мать подошла к двери.

— Почему ты все еще здесь, одна, и разговариваешь сама с собой о вагинах, Фейт? — она вздрогнула. — И никогда больше не говори об этом в таком тоне. Твоя бабушка Макинтайр говорила так, когда приезжала в гости из Шотландии. Это никогда не звучало правильно. Никогда.

Я последовала за мамой в квартиру.

— Я принес это для вас, миссис Паризи. — Гарри протянул ей цветы. Мама просто растаяла.

— Томасена, пожалуйста, — сказала она.

— И, мистер Паризи. Фейт сказала мне, что вы родом из Италии. — Гарри передал пакет с вином.

Когда папа достал бутылку, его глаза расширились. Bella Collina Merlot от Savona Wines. Он потерял дар речи. Такое случалось нечасто.

— Это слишком. Такая редкость. Я не могу принять его.

— Пожалуйста, — настаивал Гарри. — У меня это было дома. Я подумал, что человеку из Италии это понравится больше, чем мне. — Я готова была поклясться, что в глазах папы стояли слезы.

— Grazie mille (ит. — огромное спасибо), — прошептал он, держа бутылку так, словно это было самое драгоценное золото.

— И, Томасена… Фейт, конечно, рассказала мне о вашем шотландском происхождении. — Он протянул ей большущий подарочный пакет. Мама заглянула в него и задохнулась. Я наклонилась, чтобы посмотреть, что там внутри. И рассмеялась, увидев банки с Irn-Bru²⁰, хаггис²¹ и овсяные лепешки.

— Гарри, — сказала мама, глаза ее сияли. О, Господи! Мои глаза наполнились слезами от доброты, которой Гарри одарил моих родителей, когда в последнее время им доставалось только несчастье и печаль. Видеть их такими растроганными было все равно, что наблюдать радугу после бури.

Когда я смотрела на Гарри, что-то внутри меня сдвинулось. Подобно тектонической плите, находившейся под землей и вечно сдвигающей землю над ней, мое сердце, казалось, перешло на новый ритм. Оно наконец-то услышало Гарри.

— Спасибо, что пригласили меня в свой дом.

— Черт, Гарри, — сказала мама, разрушив тяжелый момент. — Ты можешь переехать к нам, если продолжишь нас так снабжать!

— Гарри, — сказал папа, похлопав по блейзеру Гарри, который выглядел совсем потрепанным, с наполовину оторванным карманом и невероятно помятым нагрудным платком. — Твой пиджак. Я починю его.

— Нет, спасибо. Я попрошу портного зашить его завтра. — Гарри бросил на меня смеющийся взгляд. — Кто-то упал на меня и как-то умудрился порвать его.

Мама покачала головой.

— Кто бы это мог быть.

Когда она отошла, чтобы разобрать подарки, я наклонилась к Гарри.

— А ты уверен, что он не оторвался под тяжестью всех этих нагрудных платков?

— Я тебе отвечу, что эти платки — воплощение дворянской моды.

Я похлопала его по груди, стараясь задержаться дольше, чем нужно, когда почувствовала под ней твердую мускулатуру.

— Я уверена, что это так, Гарри. Продолжай говорить себе это.

— Пожалуйста. Дай мне посмотреть, — настаивал папа. Гарри снял пиджак и тут же завернул рукава рубашки до локтей. Мне вдруг захотелось лизнуть мышцы на его предплечьях. Я понятия не имела, почему его предплечья стали для меня фетишем.

Гарри смотрел, как папа исчез в своей подсобке.

— Твой отец зашьет мой пиджак? — спросил он с явным замешательством на лице. — Я понятия не имею, что происходит.

— Он портной. Поэтому и приехал в Америку. — Прилив гордости угрожал мне расправой. — Он лучший на всем Манхэттене. — Гарри, должно быть, уловил в моих словах нотки грусти, потому что на мгновение коснулся моего локтя утешительным жестом. Его взгляд умолял меня рассказать, в чем дело. Я покачала головой. Не сейчас. Он, видимо, понял, потому что не стал настаивать.

Но когда я опустила голову, он отодвинул прядь волос с моего лица.