Тщательно отшлепанная (ЛП)

— Я не знала, что Гарри говорит по-французски, — сказала Нова. — Но опять же, он учился в дорогой школе-интернате, и, наверное, это было частью учебной программы.

Я застыла на месте, когда увидела, что Гарри свободно говорит по-французски с этим загадочным человеком.

— Кто это?

Нова сузила глаза, ожидая, когда он повернется. Когда он повернулся и занял свое место за столом, Нова сказала.

— А, теперь я его узнаю. Это Пьер Дюбуа… — голос Новы прервался, потом она встретилась с моими глазами. Я перестала дышать и была близка к тому, чтобы свалиться со стула и грохнуться на деревянный пол. — Он француз, — сказала Нова, явно понимая, что со мной.

— Дюбуа, — сказала я. — Как банк? — чертовски крупный банк, имевший офисы по всему миру.

— Как банк, — сказала Нова. Она придвинула свой стул поближе. — Фейт, ты думаешь, что он…

— Maitre, — прошептала я.

Сейдж и Амелия повернули головы к Пьеру, внезапно включившись в наш с Новой разговор.

— Он великолепен, — сказала Амелия; затем она посмотрела на меня. — И, кажется, он близко знаком с Гарри. — Она побледнела. — О. Похоже, он действительно близко знаком с Гарри. Как неловко.

— Здесь жарко? — спросила я, уничтожив салфетку, сложенную в виде лебедя, и помахала ею перед лицом, пытаясь вдохнуть столь необходимый воздух. Гарри и Пьер были друзьями. Мужчина, который, возможно, был Maitre, и Гарри, с которым я спала уже неделю. Друзья. Конечно, они были друзьями. Пьер, который, я была уверена, связывал меня всеми мыслимыми способами и трахнул во всех позах из «Камасутры» и не только.

— Я не очень хорошо себя чувствую, — сказала я и поднялась на ноги.

— Фейт? Ты в порядке? — спросила Нова.

— Мне просто нужно немного воздуха. — Я, пошатываясь, направилась к выходу, мое зрение стало туннельным, когда я проходила мимо стола Maitre. Я почувствовала, что меня повело влево, и потянулась к чему-то, на что можно опереться. И я ухватилась, прямо за фонтан с шампанским.

Моя рука пробила центральный ярус, и все это рухнуло на пол. Я поскользнулась на пролитом шампанском и упала на задницу, а звон разбивающихся бокалов создал симфонию по всему залу.

Конечно, это происходит со мной прямо сейчас!

Встав на четвереньки, я попыталась подняться, но продолжала скользить по мокрому полу, то и дело приземляясь на задницу, что, как оказалось, совсем не похоже на шлепки.

В этот момент мне показалось, что самое гуманное, как для себя, так и для всех присутствующих, — это уткнуться лицом в небольшую лужицу шампанского, собравшуюся рядом со мной, и утонуть, чтобы не встречаться взглядом с людьми, которые сейчас наблюдали за моим унижением. И какой же это шикарный способ уйти — утонуть в «Кристал». В конце концов, мы были в «Плазе». Надо было уйти стильно.

— Ты в порядке? — спросил голос с сильным французским акцентом. Я подняла голову, а там был он — Пьер, мать его, Дюбуа, или, как я его знала, Maitre Огюст, и протягивал мне руку. Я вложила свою руку в его и позволила ему поднять меня на ноги. Будем откровенны, он не в первый раз видел меня на коленях. Он видел меня на коленях, на спине, на животе; закованной в колодки; связанной веревками; прикованной к стене… список бесконечен!

— Ты в порядке? — повторил он, и музыка на заднем плане частично скрыла его голос. Я взглянула на его руку. Она была как раз подходящего размера для Maitre. Его рост и телосложение были чертовски подходящими для Maitre.

Я не могла дышать!

— Мне нужен воздух, — сказала я и бросилась вон из зала. Я двинулась к главной двери, вдыхая легкий влажный ветерок манхэттенского лета. Охранники бросали на меня косые взгляды, но черт их побери. Они не знали, что я только что видела, как мой сексуальный мастер разговаривал с моим нынешним любовником.

— Мадемуазель, все в порядке? — волоски на затылке встали дыбом, когда я снова услышала густой французский акцент. Я медленно повернулась, наконец-то увидев его без плаща и маски, во всей его парижской красе. Его карие глаза смотрели на меня. Не серебряные, а глубокие карие. Идеально уложенные волосы, сильная челюсть и полные губы, которые чуть-чуть выглядывали из-под фарфоровой маски, которую он всегда носил.

— Я в порядке, — сказала я, обретя свой голос, который решил уйти в отпуск как раз тогда, когда он был мне больше всего нужен. — Я привыкла стоять на коленях. — Я сдвинула брови и наклонилась вперед, надеясь, что он меня понял. Пришло время прекратить это дерьмо. Нужно было, чтобы он признался, кто он такой. Мне пришло в голову, что он может не знать, кто я. Поэтому я подошла ближе. — Можно сказать, что я стою на коленях, как сексуальный сабмиссив. — Ладно, это не было тонко, но парень должен был теперь понять.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросил он, его акцент был точно таким же, как у Maitre. Он что, издевался надо мной?

— Mon petit chaton! — сказала я, повысив голос. Пьер не выказал ни малейшего признака узнавания, он просто выглядел испуганным.