Тщеславие

Уснул он с первыми лучами солнца и решил выспаться, прежде чем пойдет на работу. Часов в десять утра он принял душ, побрился и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Нет, ничего необычного: красив и свеж (доспал!). - Умные иные увидеть то, что внутри вас. Как не старайся. И Алла была из тех. Но в редакции одна из машинисток спросила: "Что это с вами, Сергей Егорович?". - "В каком смысле?" - спросил он смешливую Аллу". "Да на вас словно черти все ночь катались. У вас лицо такое...". - "Я им покатаюсь! Я сам покатаюсь, на ком захочу", - добавил игриво, памятуя, что Алла несколько раз делала ему намеки на счет того, какая она страстная женщина и что уже сорокалетний ее вряд ли удовлетворит. Алле было двадцать четыре - в полном расцвете женской красоты и сексуального опыта. И, улучшив свободную минутку, он спросил Аллу, сможет ли она слинять на всю ночь к нему. Ну, чтобы не провожать в полночь. "Без проблем. Уйду ночевать к подруге". Алла не только оказалась женщиной что надо, но четыре ночи, что она провела у Сергея, позволили ему успокоиться, снять напряжение и еще раз ругнуть ту знаменитую попадью, доказывавшею на корабле возжелавшему ее спутнику, что все женщины - одинаковы. "Черта с два! Нет даже двух близко похожих друг на друга!". И вдруг он подумал, что лучше бы ему, вместо того, чтобы писать какие-то там дурацкие стихи (ха-ха! - теперь они дурацкие, а раньше верил, что создает нечто!), или вот потом эту еще более дурацкую затею с книгой о Ферганской долине, собирать и хранить все письма и все записочки от тех девушек и женщин, с которыми он был близок и кто имел неосторожность влюбиться в него (ну что вы скромничаете - Сергей Егорович, - обратился он сам к себе. Скорее можно было найти ту, что была не влюблена. Другое дело, что письма и записочки писали не все. Далеко не все. Он не поддерживал долго романы ни с одной. Но бывало так, что девушка ему чем-то особенным приглянулась, ну кожа, скажем, совсем наоборот, чем у царевны лягушки, он занимался с нею леде людве, а ей вдруг оказывалось надо ехать (была в командировке, или направили на работу после окончания института, или направили на какие-нибудь дурацкие курсы повышения квалификации), вот эти, еще не зная, что очень скоро ее место займет другая, или наоборот, догадываясь о том, что такое может произойти, писал ему потрясающие письма. Он рвал их, не храня, но лишь годы спустя сообразил, какие сокровища попадали ему в руки. Ни стиль. Ни даже сам подбор слов, не говоря уже об интонации, невозможно сымитировать. И это не были письма сопли-вопли. Нет. Ему часто писали об окружающих, о людях, что были рядом с ними) и не всегда плохо о них, но всегда - с тонкой наблюдательностью), о новой работе и даже смешные сценки, что видит человек свежим взглядом в сложившемся коллективе), вот это был бы роман в письмах! Хоть еще один идиот в стране получил такое количество прекрасных писем и записочек, как он? Разве можно сравнить то, что пытался писать он о своей долине. Первая фраза - умрешь, лучше не напишешь: "Ферганская долина - жемчужина Средней Азии. Издавле здесь мирно живут и работают несколько народов. И каждый из них сохранил о своей истории, борьбе незабываемые легенды и были. "И тут же злился на себя: Но это прямо начало статьи какого-нибудь провинциального газетчика: "С каждым днем растет и хорошеет наш город"... Ну итак далее. А противоречие? Если они живут мирно, откуда борьба? Да и то, что он узнал здесь, и что скрывалось идеологией, говорило о том, что жизнь эта была далеко не мирной. Один газетчик в одной такой газете все никак не мог указать, откуда он родом: "Я, - говорит, - не знаю, где родился. Наш, Газалкентский район, несколько раз переходил из рук в руки - от казахов к узбекам и наоборот. Меня, например, вместе с детским домом. Это, наверное, для того, чтобы я взрослым не предъявил требований на часть казахских верблюдов и лошадей". Сергей заметил: "Так это было когда? Сразу после смерти Сталина? Теперь все стали умнее?". - "Ничего подобного! Район потом вернули Узбекистану. А через несколько лет опять отдали казахам. Так он всех дней, включая, опять выкинули в соседней Узбекистан, оставив только своих, казахских сирот". Вот тебе и мирно.