В пушистой складки шали привольно завернется,Тому, что есть едва ли, безбольно усмехнется,По комнате холодной рассеянное пройдет,Подумает: — «а скоро и праздник настает.Ждет девушка от друга, от барыни кухарка,А мне-то от кого же на праздник ждать подарка?»Пойдет она и купит подарок дорогой –Зимой – дремотный, белый, мечтательный левкой.Накроет стол нарядно, цветок на стол поставитИ с праздником веселым сама себя поздравит,И, радостная, скажет, вдыхая сладкий дух:«Благодарю за память, мой неразлучный друг».II.1920
15. Остатки от сезона
На закате в старом паркеСосны в бархат разодеты.Сквозь берез косые аркиЗолотые смотрят светы.И неясны, и неяркиБледных женщин силуэты.По скамейкам, на дорожкахПозабылись и остались.В пальцах тонких, зябких, дрожкихМетерлинк или Новалис.На колечках, на сережкахМедлит луч, уйти печалясь.Эта – в мрачном черном платье,Та – в прозрачном сне вуали.Но у всех – одно объятье,Всем – один удел печали.И объятье – как распятьеТем, кто ждали и устали.Глубже, строже траур сосен,В небе гаснущем узорясь.Лист березки – вкривь и вкось он,С ветерком залетным ссорясь.И земли, и сердца осеньТеневая кроет прорезь.3.IX.1916.Кисловодск
СКАЗКА ГОРОДА
На перекрестке Лель подошел к Снегурке –Там, где пестрит афишами забор.Он – в кожаной скользкой куртке,Она – в суконном tailleur
[1].– На «Двенадцатой Ночи» вы уже были?– Нет, я боюсь вечерней темноты.– Двенадцатая ли, ты ли?– Единственный, это ты.– Слышали, опять голодный бунт в Коломне– Не говорите, кошмар наяву.– Приснившаяся, напомни.– Я помню, но не зову.– Февральский сахар, а по карточкам марта.– В августе, значит, получим за май.– Ты – случай? красная карта?– Проигранная. Прощай.– Уезжаю, не зная, куда назначат.– Мне сюда, на Сретенку. Добрый путь.– Ты – Встреча моя. Удача?– Ты вспомнил? поздно, забудь.С завязанными глазами, точно в жмурках,Догнать – не догонит марта апрель.Потерянная Снегурка,Растерянный, глупый Лель.13.III.1918
ЛИСТИКИ
Зеленые
1. «Да что ж это за листики весенние…»
Да что ж это за листики весенние.Раскрытые так трепетно и молодо?Им – синее небес благоволение,Им – солнечное, праздничное золото.А мы-то, мы – домов своих теснинами,Асфальтовыми теми тротуарами –Мы сушим их, мы душим их невинными,Мы делаем их блеклыми и старыми.И все-таки, стыдяся и досадуя,Со всяческой расценкою и мерою,Мы плачем перед ними – нежно радуясь,И молимся им – горестно не веруя.18.V.1917