Тщетная предосторожность

— А может быть, для вас именно в этом ответ на все вопросы? — тихо сказала миссис Гривз. — Ребенок, свой собственный, существо, которое верит вам, во всем зависит от вас, а наступит час — будет вам заменой.

Синтия отрицательно покачала головой, и от собеседницы не укрылось минутное выражение горькой печали на ее лице.

Дверь в эту минуту открылась, и Дорис позвала:

— Мама! Тебя хотят видеть!

Миссис Гривз встала, Синтия обернулась, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, когда она увидела, кто стоит позади Дорис.

Роберт! В этой непривычной обстановке было особенно заметно, какой он рослый, как хорош собой.

Он говорил о чем-то с миссис Гривз, потом оба повернулись к ней, а она сидела безмолвно, прижав к груди спящего ребенка, еле переводя дыхание.

Роберт подошел, и на миг Синтии показалось, что все исчезло, они остались вдвоем, и никого больше, кроме спящего малыша у нее на руках.

— Что вы хотите? — произнесла она с трудом и вдруг увидела, что на лице у него странное, незнакомое ей выражение усталого отчаяния.

— Вы должны помочь мне, Синтия, — ответил он. — Только вы в состоянии мне помочь. Микаэла сбежала с Хью Мартеном. Голос его звучал спокойно, но Синтия разглядела в его глазах выражение глубокого страдания.

Глава семнадцатая

Синтия потом так и не могла себе объяснить, как получилось, что без каких бы то ни было объяснений или извинений она просто встала и пошла вместе с Робертом. Он увел ее, и вот они в пути.

Машина быстро мчалась по дороге, Роберт сосредоточенно глядел вперед — ему вообще была свойственна сосредоточенность во всем, что он делает, — но сейчас в нем чувствовалось еще и огромное внутреннее напряжение.

Роберт молчал, и, подождав, пока они выедут с шоссе на проселочную дорогу, она спросила:

— Как вы меня нашли?

— Заставил Грейс дать ваш адрес. Не вините ее, она упиралась, довела меня просто до отчаяния. Тогда я сказал ей правду, и она согласилась со мной — только вы одна можете помочь.

— Остановимся на минутку, расскажите все толком.

Роберт повиновался. Он молча подъехал к обочине, выключил зажигание и только тогда взглянул на нее. В его глазах читалась немая мольба.

— Рассказывать, в сущности, особенно нечего. Сегодня я должен был провести весь день вне дома. Уехал сразу после завтрака в Ньюмаркет. Микаэла завтракала со мной в столовой. Я этому несколько удивился — обычно завтрак ей подают в постель. И я даже растрогался: подумал, что девочка хочет побыть со мной.

На мгновение он смолк, словно стараясь удержаться от едкого замечания. Потом, сделав над собой усилие, заговорил снова:

— Я попрощался и уехал. Проехал несколько миль и вдруг сообразил, что забыл дома важные бумаги, которые нужно обсудить с грумом.

Я вернулся в «Березы» минут через сорок, прошел в библиотеку и взял бумаги с письменного стола. И подумал — вдруг опоздаю к обеду, надо предупредить Микаэлу, а то я ей за завтраком сказал, что непременно буду к восьми. Я позвонил Барнетту и, когда он вошел, спросил: «Где мисс Микаэла?» Он с удивлением поглядел на меня и ответил:

— Мисс Микаэла уехала почти сразу после час, сэр.

— Вы не знаете, куда? — поинтересовался я.

— За ней приехала машина, сэр, но, по-моему, она оставила вам записку.

— Записку? — спрашиваю. — Где?

Он пошел за запиской, а я удивился, почему она не сказала, что уедет в такую рань. Она за завтраком вообще не коснулась своих планов на тот день.

Барнетт вернулся с конвертом. Я взял его с недобрым предчувствием.

Роберт достал из кармана конверт и протянул его Синтии. Достав письмо, она прочла четыре строчки, написанные изящным и четким почерком Микаэлы:

«Я уезжаю с Хью Мартеном, Я люблю его и буду всегда любить его одного. Бесполезны, любые попытки отговорить меня от моего решения.

Микаэла».

Синтия ахнула.

— Я знал, что иногда она встречается с этим человеком, — заговорил Роберт. — Мы видели его в Гудвуде, и как-то он устроил прием в Лондоне в честь Микаэлы. Вы меня предупреждали о нем, и я очень ясно дал понять, что для Микаэлы это неподходящее и нежелательное знакомство, ну и после этого они встречались тайком, и я ничего не знал. Синтия, как теперь быть?

Синтия свернула листок и положила обратно в конверт.

— Вы хоть отдаленно представляете себе, куда она поехала?

— Нет!

— Вам, конечно, известно: жена Хью Мартена — католичка, и развода ему она никогда не даст?

— Микаэла так молода, совсем еще ребенок, подобные истории вообще не для нее! — воскликнул Роберт.

— Мне надо подумать, — проговорила Синтия.

Она прикрыла рукой глаза, вспоминая далекое прошлое. Бал в Лондоне, ей только что исполнилось восемнадцать. Хью Мартен пригласил ее на танец и дал без обиняков понять, как она ему нравится, но ей это было безразлично, ее мысли были заняты Питером. А Хью крепко держал ее за талию и говорил негромко: