Цианид на солнце

— Везде уже заполнено, — сказала миссис Калхэм, поддерживая ее. — Остается потребовать деньги назад и немедленно съезжать.

— Маньяк на свободе! — воскликнула миссис Джеральд на самой высокой ноте. — Никто из нас не в безопасности. Нас всех могут убить прямо в собственной постели!

— Следует опасаться ест-ть девонширские булочки в постели, — сказал мистер Рэ.

Хьюго Рэ был шестым и последним из гостей миссис Кэмп: высокий, худой молодой человек с постоянно печальным выражением, которое уже тронуло сердце Шарон Джонс. И слабый иностранный акцент, который ни в коем случае не умалял его интересную меланхолию.

— Но откуда, как предполагается, появился этот цианид, миссис Кэмп? Это же не есть часть естественных достопримечательностей Скемптона. Мы же не вдыхаем и не выдыхаем его вместе с озоном?

— Не все убийства произошли в Скемптоне, — пояснила миссис Кэмп, стремящаяся по возможности (хоть и несколько запоздало) восстановить прекрасную репутацию «Саннисайда». — Одно произошло в поезде. Убили девушку, которая ехала одна в купе в вагоне без коридора. И поезд нигде не останавливался. Но когда они добрались до Лондона…

Она с любовью описала подробности сцены, когда поезд добрался до конечной остановки.

— И ничего у нее подозрительного не было, за исключением рулетика с маслом, который она в последнюю минуту купила в станционном буфете.

Миссис Кэмп вновь встала, держа в руке сервировочную ложку:

— Еще немного пудинга, миссис Джеральд?

Если план миссис Кэмп состоял в том, чтобы противопоставить щедрости стола отсутствие аппетита у гостей, то он вполне удался. К этому времени на добавку пудинга не претендовал никто.

В тот первый вечер несколько взволнованная небольшая группа вышла на променад, старательно избегая глядеть на скамью, которую им так любезно показала миссис Кэмп и на которой умер бродяга.

Все остальные счастливые отдыхающие гуляли и смеялись, очевидно, забыв о страшных опасностях выбранного ими курорта.

— По-моему, это ужасно, — настаивала миссис Калхэм, ее глаза, обрамленные черными кругами, ярко сверкали на больном, белом, злом лице. — Мы должны уехать завтра же, Джон. Ты не должен был привозить меня сюда.

— Не думаю, что кто-то хочет убить нас, — тихо сказал Джон.

— Но кто-то же захотел убить тех других? Бродягу, старуху, молодую девушку и всех остальных. Это маньяк, здесь нет никакого мотива, это кто-то, кому просто доставляет удовольствие убивать…

— Таким образом, с тем же успехом это мог бы быть один из нас, вы это имеете в виду? — спросила мисс Пратт приятным и печальным голосом.

— Чем занимается полиция? — вступила миссис Джеральд. — Вот что я хотела бы знать!

— Она в тупике, — сказала Шарон Джонс и посмотрела на Хьюго Рэ, надеясь увидеть его улыбку.

Но молодой мистер Рэ не улыбался.

— Вы считаете эт-то забавным? — спросил он. — Я т-так не считаю. Меня эт-то пугает. Здесь, в Англии, не верят в «чувства», в «предчувствия». Называют «колдовством» и отбрасывают. Но в моей стране верят предчувствиям… и в колдовство тоже. И я заявляю откровенно, что у меня ест-ть «чувства» относительно этого ужаса. Говорю откровенно, что, стоя здесь на солнечном свете среди таких желтых песков, у такого синего моря, под таким ярким и чистым небом, я явственно ощущаю внутри холод и мрак и очень боюсь.

Внезапно он повернулся и крикнул с нотками страха в голосе:

— Что я вам говорил? Колдовство! Смотрите туда… туда!

Очень медленно среди окружающего многоцветья и веселья к ним двигалось черное пятно — древний старик в черном костюме, черной шапочке и черных перчатках, как отвратительная ворона. Он нес такой же черный плакат. И на нем золотыми буквами было написано:

ГОТОВЬСЯ ВСТРЕТИТЬ СВОЮ СУДЬБУ

Все повернулись и стояли, пристально глядя на старика, сердце каждого бешено колотилось, дыхание прерывалось — всех на мгновение окутала та тьма, которую навеяло трижды повторенное таинственное слово «колдовство».

А затем — удивленное пожимание плечами, натянутые улыбки, шутки.

О чем, в конце концов, речь?

Старик, несущий плакат и посланный какой-то религиозной сектой.

Но:

— Вот видите! — сказал Хьюго Рэ с легким триумфом. — Нельзя отрицать, что даже здесь совсем нет колдовства.

И он наклонился и небрежно поднял с земли клочок бумаги:

— Кто-т-то из вас потерял?

Клочок бумаги, которого там не было минуту… полминуты назад. Брошенный одним из них: одним из Калхэмов, мисс Пратт, старой миссис Джеральд, Шарон Джонс или самим Хьюго Рэ.

Маленький клочок бумаги с написанными на нем карандашом большими черными буквами: «ГОТОВЬСЯ ВСТРЕТИТЬ СВОЙ КОНЕЦ».

В течение 24 часов один из этих шести человек, разглядывающих клочок бумаги, должен умереть.

Хьюго Рэ был прав. Ужасно находиться среди веселых отдыхающих в синеве и золоте солнечного света летних вечеров и моря и чувствовать внутри мрак, холод и страх.

— Шутка, — заявила миссис Кэмп, отмахиваясь, когда запыхавшаяся и смущенная небольшая группа, цепляясь друг за друга, словно чем больше их, тем безопаснее, вернулась в «Саннисайд». — Шутка — один из вас пытается быть остроумным.