Цианид на солнце

Джон Калхэм ждал ее, понуро опираясь на низкую стену и глядя невидящим взором, как пожилые джентльмены в белых льняных кепках перемещаются по бархатистой зеленой лужайке для боулинга.

Наконец, она появилась, вся измотанная и очень несчастная.

— Они хотят, чтобы я уехала, но я не уеду. Среди нас — убийца, один из шести. Вы или миссис Кэмп, или миссис Джеральд, или один из тех двух молодых людей, Хьюго Рэ или Шарон Джонс. Или я, конечно, — продолжала мисс Пратт, пытаясь улыбнуться. — Как невероятно и неестественно это ни звучит здесь среди этого солнца, красок, неги, один из нас — убийца, убийца-маньяк. И он жаждет крови — он или она, неважно. Он безумен. Он уже убивал и хочет убивать снова. Если это буду не я, он найдет кого-то еще. Меня можно защитить, но если я убегу и скроюсь, он найдет кого-то еще. Поэтому я должна остаться. Мы все должны остаться. Как только мы разбежимся, все может начаться снова. Более того, сегодня мы повторим пикник… чтобы заманить убийцу в ловушку.

— Нет, — яростно воскликнул Джон Калхэм — НЕТ!

Затем он немного успокоился:

— Убийца будет знать, что это ловушка. Вам ничего не грозит. Он не осмелится нанести удар!

* * *

Это был ужасный день. По настоянию полиции, стремящейся предотвратить панику, общественность вне «Саннисайда» ничего не узнала о новом предупреждении.

Изолированная от всех веселых отдыхающих небольшая группа вынуждена была нести ужас в собственных сжимающихся от страха сердцах.

И при этом они уже совершенно не доверяли друг другу. Поодиночке они уходили на долгие допросы в полицейский участок, поодиночке возвращались в «Саннисайд».

Об обедах за общим столом не могло быть и речи. Поодиночке они крались в нечасто посещаемые магазины и покупали печенье и булочки, чтобы утолить голод до вечерней трапезы… постоянно оглядываясь и выбирая только продукты в упаковке.

Наступило и прошло время обеда. Миссис Кэмп, совершенно одна, председательствовала на обычном месте за столом. Плотно поела. Но ведь готовила она только на себя.

Даже она чувствовала потребность побыть одной. Пошла в свою комнату, немного ослабила шнурки корсета, скинула туфли и улеглась на кровать.

На нее пристально глядел с фотографии покойный мистер Кэмп. Она встала и убрала фотографию в ящик.

— Побудь пока немного в стороне, Том, — сказала она мужу. — Ты действуешь мне на нервы, дорогой.

И Джон Калхэм в своей комнате также устало вытянулся на кровати, также уставился на фотографию и также обратился ней.

— Не смотри на меня так укоризненно, Лина, — сказал он. — Это не моя вина. Я просто… просто не могу удержаться. Я не виноват, честно.

Через тонкую стену он мог слышать звук от чирканья нескольких спичек о коробок и, отбросив личные скорбные мысли, задался вопросом: нашел ли бы он ответ, если бы смог увидеть через стену так же, как слышал через нее, лихорадочное сжигание писем, пригласительных билетов, записей карточных партий.

А выше, в двух небольших верхних комнатах двое молодых людей смотрелись в два зеркала и каждый думал: «Нельзя выглядеть настолько бледным, это вызовет подозрения».

Поэтому Шарон Джонс нанесла розовую пудру, сделала паузу и подошла к письменному столу. Она выдвинула ящик, приподняла досточку на дне, посмотрела на юридический документ, спрятанный там, торопливо убрала его вновь с глаз долой и вернулась к туалетному столику.

Хьюго Рэ вылил половину содержимого бутылки какого-то коричневого лосьона на лоб, щеки и подбородок.

Лишь иногда подходил он к окну и высовывался посмотреть наверх — туда, где свинцовые желоба шли вдоль края наклонной крыши.

Но смотреть там было не на что: ни знака, ни намека на то, что в трещине между желобом и крышей лежит спрятанный толстый черный карандаш — толстый черный карандаш с очень мягким грифелем.

* * *

Так тянулся этот долгий день. Но внезапно он закончился, и слишком быстро наступил вечер.

Усталые и нервные, они потащились на место пикника, расстелили проверенную скатерть, расселись вокруг нее: никто не свободен от страха в сердце — ни убийца, ни потенциальные жертвы.

А в тени позади них, залегшие позади скал, присевшие между цветочными клумбами на террасной скале, вооруженные бог знает какими приборами, состоящими из телескопических линз, магнитофонов, наборов первой помощи и всего остального, — прятались полицейские.

Миссис Кэмп медленно открыла корзину. Последнее действие в Цианидовых убийствах в Скемптоне началось.

Хлеб, только что из пекарни, хлебный нож, развернутая пачка масла, салат, нераспечатанная бутылка с салатной заправкой, ветчина, горшочек с горчицей.

Миссис Кэмп, круглые розовые щеки которой были бледнее, чем обычно, передала буханку Джону Калхэму.

— Давайте начнем.

Но внезапно Джон Калхэм отказался. Он просто не мог:

— Вы все, кажется, забыли, что последней жертвой была моя жена. Как я могу сидеть здесь и спокойно участвовать в этом жутком фарсе?!

— Я поменяюсь с вами местами, — сказала мисс Пратт. — Займусь хлебом.

Горбушку отрезали, намазали маслом, наложили гарнир — полный круг закончился.

— Порядок, конечно, немного изменился, — заметил Хьюго Рэ.