Цианид

– Если мы как-то обозначим наши отношения, то твои проблемы станут нашими общими, а это позволит тебе по-другому относиться к ним. Я знаю, что проблемы становятся не такими страшными, когда есть кто-то, кто хотел бы их с тобой разделить.

– Ты не будешь счастлив со мной. Я даже дать тебе толком ничего не смогу.

Он стоял рядом, облокотившись на перила. Выглядел очень уставшим, словно тоже глаз ночью не сомкнул. Рубашка на груди слегка разошлась, открывая мне узоры на его коже и иероглиф в яремной ямке.

– Ты о сексе? – спросил он.

– О нем тоже.

– Что, если он уже был? – сказал он со спокойной улыбкой. – В моей голове. В твоей голове. В этой химии, что бушует между нами. В твоих прикосновениях и поцелуях, о которых я думаю снова и снова. Ты права, ты не дашь мне много, потому что уже дала больше, чем я мог просить. Ты очертишь свое личное пространство, которое я не буду пересекать. Я не против запертой двери, если твой сон будет крепче. Тебе не придется волноваться о бывшем или о том, что он может сделать. Я решу все твои проблемы, включая эту. Ты можешь рассчитывать на меня в любой момент.

– Это… Это слишком щедро, – сказала я, тронутая до глубины души.

– На самом деле это минимум, который должен быть в любых отношениях, – ответил он, и я поразилась мысли, что, возможно, он прав.

– Ну а взамен что ты хочешь? – поинтересовалась я.

– Чтобы ты не думала о себе, как о человеке, не заслуживающем любви. А панические атаки и запертую дверь не воспринимала как повод презирать себя. Вот и все, что мне нужно.

Я медленно встала с табуретки, взяла сигарету у него из пальцев и нервно затянулась. У меня кружилась голова от всего сказанного. Даже вино никогда не делало мои ноги такими слабыми.

– Почему? – спросила я и в одно это слово вложила все свое удивление.

– Почему, что? – улыбнулся он, ласково касаясь моего подбородка. – Почему я хочу быть с тобой и меня не парят любые сложности?

– Да.

– Наверно потому, что втрескался в тебя, как мальчишка, – сказал он. – Не знаю, насколько такой ответ тебя устроит, но, боюсь, это единственный, который более-менее все объясняет.

Я смотрела на него во все глаза и пыталась запомнить этот момент в деталях: я и он стоим на балконе его дома, так близко, что соприкасаются кончики нашей обуви. Я просто тону в его близости и аромате одеколона. Его рука гуляет по моему предплечью – вниз и вверх. Его ясные, светло-голубые глаза блуждают по моему лицу, но чаще всего задерживаются на губах. Он только что вывернул передо мной душу наизнанку – и теперь ждет моего решения. Мне кажется, что если я скажу «нет», то он и вида не подаст, но я точно раню его в самое сердце.

Этот момент был настолько прекрасен, что хотелось запечатлеть его на камеру или нарисовать красками. Мне казалось, что лучшего в моей жизни уже просто не случится.

– Знаешь, это все так возвышенно, – улыбнулась я. – И что, ты совсем не будешь рассчитывать на секс со мной, Митчелл Макферсон?

– Нет, у нас будут чисто платонические отношения, как у восьмиклассников, – сказал он полусерьезно-полушутя.

– Думаешь, восьмиклассники еще не занимаются непристойностями?

– Не разрушай мою веру в этот мир.

– Ладно, не буду, – сказала я. – Когда мне нужно дать тебе ответ?

– Никакой спешки, думай столько, сколько нужно, – ответил он. – Если это случится хотя бы до моего семидесятилетия, то прекрасно. Боюсь, после я буду уже не так привлекателен, чтобы вовлечь тебя в эту авантюру.

Я смеялась во весь голос. И поверить не могла, что этот день, начавшийся так печально и невыносимо, может развернуть курс на сто восемьдесят градусов и из полнейшего хаоса и мрака вдруг вынырнуть в тихие лазурные воды.

* * *

В тот день, когда Дерек предложил мне встречаться, он сводил меня в ресторан, затем привез к себе и скрепил начало наших отношений спонтанным совокуплением на полу гостиной. Мне показалось, что все случилось слишком грубо и неожиданно, было скорее больно, чем приятно, но тогда я списала все на свою неопытность в общении с настолько темпераментными мужчинами. Потом Дерек показал мне ванную комнату и оставил «освежиться». Я встала под душ и неожиданно для себя самой расплакалась. Мне казалось, что со мной что-то не так. Мое тело словно не было приспособлено к интимным отношениям. В промежности было сухо, грудь была слишком чувствительной и болезненной на ощупь, на коже – в тех местах, где Дерек сжимал ее, – остались красные следы. Я водила мылом по коже и мечтала вместе с потом избавиться от сомнений. Решила, что мне просто нужно больше практики и опыта.

Моя семья была в восторге, когда узнала, что мы начали встречаться. И мне не хотелось их разочаровать. Я был полна решимости стать полноценной женщиной, такой, как в кино: уверенной в себе, раскрепощенной, получающей удовольствие всякий раз, когда партнер сует ей руки в трусы.

Но все шло вопреки моим планам: мне не нравился грубый секс, страсть пугала, а спонтанность и жесткость никогда не вызывали ничего, кроме желания разреветься. У меня не получалось быть горячей сексуальной партнершей, и я без конца винила себя в этом.