Цианистый калий… с молоком или без?

Хустина — племянница. Не девушка, а конфетка, к тому же умственно отсталая. Как, впрочем, большая часть женщин, которых мы все хорошо знаем: к пяти годам их ум устает трудиться.

Льермо — бесплодный, настоящее его имя Гильермо. Но люди с самыми добрыми намерениями зовут его этим ласковым уменьшительным именем, поскольку он не может иметь детей. Женат на Хустине.

Леди Агата — в действии не участвует, упомянута исключительно для украшения программки.

Эустакио — прекраснейший человек, однако косные провинциалы окрестили его Эстремадурским Сатиром.

Донья Сокорро — «Скорая помощь». По долгу службы это ее занятие. Однажды на пляже она перегрелась на солнце, и с тех пор, если в разговоре чего-то не понимает, тотчас же связывает это с Шестой заповедью.

Донья Венеранда — «Почтенная». Неразлучная подруга предыдущей; кроме того, у нее есть сын, и он уже стал настоящим мужчиной, поскольку дожил до тридцати семи лет; по словам доньи Венеранды, он — ее утешение в старости.

Марсиаль — сын доньи Венеранды. Детектив по профессии и по призванию; само собой, живет на средства матери, а та, по слухам, сколотила в позапрошлом веке где-то в Африке состояние.

Гости, местные жители, буржуа и просители, мелкие божества, волшебницы, гномы, танцовщицы, певцы и один жандарм. А также экспресс «Мадрид-Ирун», который на скорости мчится через второй акт.

Действие комедии происходит в Вадахосе (Эстремадура), в испанской провинции, расположенной на западе Испании между 37°56 минутами и 39°27 секундами северной широты Мадридского меридиана.

Действие происходит вечером в день Всех Святых, накануне Дня поминовения.

Первый акт

Действие от начала до конца происходит в гостиной провинциального дома, где проживает семейство, принадлежащее к среднему классу; это помещение необыкновенно безобразно и уныло. Три двери, ведущие в комнаты, и одна — на балкон, используются по ходу действия.

Занавес поднимается в тот момент, когда стрелки часов перевалили за одиннадцать ночи, суровой бадахосской ночи.' Чувствуется приближение грозы.

Холодно. В кресле-каталке сидит донья Адела. Лаура разговаривает по телефону; у стола с жаровней для согревания ног сидят донья Венеранда и донья Сокорро. Немного в стороне, на стуле, — Марсиаль, одетый в точности, как оделся бы Шерлок Холмс, если бы ему случилось провести ночь в Вадахосе.

Из комнаты в глубине доносятся прерывистые жалобные стоны. Это звуки предсмертной агонии дедушки.

Лаура(разговаривает по телефону). Погоди, я запишу… (Берет лист бумаги и карандаш.) Значит, наливаешь воду, простую, из-под крана, и даешь ей закипеть… Да, несколько секунд кипит… Потом бросаешь черные зерна… А, ну да… Сперва надо их смолоть, конечно… и накрываешь чем-нибудь плоским. Потом ждешь восемь минут… Прекрасно… Думаю — сумею… Потом процеживаешь через что-нибудь, через что можно процедить… и выливаешь черную жидкость в чистый сосуд… Прекрасно… Да… Что?.. Чудесно! (Прикрывая трубку рукой.) Мама!

Адела. Что, детка?

Лаура. Можно его и с хлебом! Потрясающе, правда?

Адела. Этот кофе — дьявольское изобретение.

Лаура (в трубку). Ясно… Огромное спасибо… То же самое… И тебе — того же… До свидания, Амелия. (Кладет трубку.) Наконец-то, мама. Наконец-то я поняла, как готовить кофе!

Венеранда. Черный или с молоком?

Адела. Бога ради, донья Венеранда, вы слишком многого хотите! Конечно же; черный, его сварить проще всего. Но Лаура попрактикуется й, я уверена, в один Прекрасный день сможет приготовить с молоком, если потребуется.

Сокорро. У вашей дочери кулинарный талант. Талант, да и только.

Лаура. Мама, я решилась! Сегодня ночью осечки не будет.

Адела. Будем надеяться, доченька. Это не жизнь!

Сокорро. Ах, вы готовите что-то для дона Грегорио?

Адела. Да, донья Сокорро… Очень хорошее средство… То, что ему нужно… да и нам.