Цифер

Город, в котором я так давно не был, явно преобразился в лучшую сторону, следы дореволюционных застроек или послехрущевских сошли на нет, и взору предстал постурбанистический стиль внешне отделанных под старину, а внутри – с ультасовременной начинкой, так что ни одной нелепой детали, типа вытяжки, кондиционера не видно. Также не видно бомжей и нищих, видимо, это заслуга уже новых властей, особенно много гуляло молодых мам с детьми и колясками. Сразу видно, атмосфера такой счастливой безнадежности и пофигизма, когда уже просто устали чего-либо бояться, и живут в свое удовольствие, довольны тем, что прожили еще один день целыми и невредимыми. А вот батюшку выволокли грубо за рясу из какого-то подвала, всего такого перепачканного и поволокли в сторону лесополосы. Воинствующие атеисты явно собирались провести с ним задушевную  беседу с применением методов инквизиции, а затем столкнуть в костер либо распять на кресте, а потом только сжечь. Видимо, в этом они находили какое-то свое удовольствие.

–Стойте, ребята! Вы куда святого отца поволокли?

Те явно с неохотой остановились. Было их человек семь, все молодые, не старше 25-ти лет. Такие крепкие, тренированные.

–Предлагаю вам сделку, устраиваем между нами поединок, тут недалеко. Если выиграете вы, то мы расстаемся или сожжете меня вместе с отцом. А если побеждаю я, то он пойдет за мной, – и указал на старика.

Тот явно уже простился с жизнью, только и делал что молился. Только, с моей точки зрения, зря тратил свою внутреннюю энергию на всякую ерунду.

–А чего куда-то ходить? Сейчас здесь и выясним, кто кого, – сказал самый здоровый, по-видимому, вожак.

Я ничего не ответил, здесь так здесь. Засунул руки в карманы и достал 4 подшипника по два в каждой руке, так, на всякий случай, вдруг у них есть оружие, и, пока я тут буду с одним возиться, другие выстрелят мне в спину. Но, к счастью моему и несчастью вожака, применять холодное оружие не пришлось. С двух ударов ногой он как-то скуксился и отказался от борьбы. Даже неинтересно как-то. Подошел к дрожащему святоше и развязал ему руки, повел за собой, как заблудшую овцу. В деревне так водят за веревочку. А парни остались смотреть нам вслед, видимо, седьмым чутьем они поняли, что со мной лучше не связываться и легче поискать новую жертву. Благо, их всегда хватает.

–Сколько тебе лет? – как бы между делом спросил я.

–Мне? – он так оглянулся, словно я еще с кем-то разговариваю.

–Тридцать пять, – ответил он.

–А выглядишь на все 60, – съязвил я. – Как же ты докатился до такой жизни? Есть хочешь? Пошли в магазин, чего-нибудь куплю и ступай с Богом, только тряпку свою черную сними. А то атеистам в глаза бросаешься.

–Не могу снять, – отвечал он.

Почему?

–Я обет давал, типа присяги.

Вот ты даешь, – удивился я. – А сейчас поди таких и не найдешь идейных, как только у православной церкви дела пошли плохо, сразу добрая часть, процентов 30, всех святых разбежались, перекрестились в атеисты и просто стали гражданскими людьми.

–Почему так? Скажи мне, неужели тебе не страшна смерть? А? Не слышу! Вот давай сюда заходи и не теряйся.

Охранник магазина, увидев моего спутника, сразу шагнул вперед и сказал: -«В рясе вход воспрещен и с церковной символикой.» Хотя, кроме рясы, на человеке ничего не было, ни креста, ни шапки. Разве борода подозрительно длинная и нечесаная.

–Постой! А где символика? – удивился я и посмотрел в упор на верзилу в форме.

Тот вяло на меня посмотрел так свысока:

–На спине – собор Серафима Соровского, печать на куртке.

Тут я вспомнил, что, действительно, курточка моя вся разрисованная цветастая, за что она мне и понравилась. Но больно подозрительно он разбирался в названии храма, изображенного на ней. Сто процентов, бывший священник, не иначе.

– Хорошо, а если я ее сниму, а он, – показал на своего горе-спутника, – ее подержит в руках и тут постоит? Тогда можно?

Тот думал с минуту:

–Ладно, только недолго. Если увидит начальтсво, то несдобровать. Земеля, ты где служил? – обратился он к тому.

В Исакиевском…

Я уже не стал слушать разговор двух батюшек, гонимого и перекрасившегося, пошел затариваться  продуктами. Как назло, наличных денег было мало. Пришлось идти до банкомата. Потом отстоять небольшую очередь у кассы. И, когда вышел, в вестибюле не застал ни того, ни другого. А моя куртка висела одиноко на вешалке. Сейчас практически никто не раздевается. Ее, может, кто и прихватил бы, все-таки чистая кожа и мех, но вот изображение отпугивает почище всякой сигнализации. Мне еда так не нужна поэтому решил ее оставить тут и вышел на улицу. Куртку нес в руке, на всякий пожарный, иначе кто-нибудь подкрадется сзади и со словами: «Держи, противный попяра! Тебе по заслугам!»…