Цифра

Прошлое, оно было разным. Послевоенное поколение, рожденные радостью выживших, в ожидании нового, настоящего счастья, взрослели они в тени победы своих отцов, с которыми им никогда было не сравниться по величине подвига. Карьеры он не сделал, проработав всю жизнь на одной и той же кафедре философии своего института. Жена ушла в 90х, забрав дочь, когда он, преподаватель, «не вписался в рынок». Вышла замуж за бизнесмена, которого вскорости застрелили, чем обеспечили ей хороший стартовый капитал, позволивший открыть пару магазинов и кабак. Деньги, однако, не пошли ей впрок, так как разгульный образ жизни быстро заставил угаснуть ее былую красоту, а многочисленные омолаживающие процедуры в итоге свели в могилу, спровоцировав опухоль мозга. Дочь же с ним не общалась, считая отца бесполезным неудачником и, вроде как, давно покинула Россию. Оставалась наука, оставались книги. Он ушел в мир, понятный только ему да может еще паре-тройке человек на свете. Темы его философских изысканий были бесконечно далеки от коммерции и политики, поэтому его никто не трогал, все про него забыли. Даже cоросовский грант, когда у наших ученых появилась возможность за несколько сотен долларов отдать весь накопленный опыт и знания, его обошел стороной. Бесполезный неудачник. Что тут скажешь.

Стоила ли жизнь того, чтобы ее прожить? Он, подобно Камю, не раз задавался этим вопросом, отметая его, пока еще были силы. Но сейчас все чаще, по мере того, как силы эти оставляли его, вопрос звучал все настойчивее – «зачем тебе жить?». В беспросветной тоске, в которую с каждым днем все глубже погружалось его гаснущее сознание, ему начинало казаться, что книги говорят с ним. Вот и Сенека в старой потрепанной темно-зеленой обложке, будто говорит: «Умри! Сделай хоть что-то достойное!», а Фрейд в черном ореоле своего Танатоса мрачно вторит замогильным голосом: «Смерть!».

Шаркающей старческой походкой он бредет по коридорам своей квартиры, привычно обходя протертые в древнем линолеуме дыры, чтобы не споткнуться. Все здесь так и осталось с 70х, когда еще живы были родители. После уже ни денег, ни желания на благоустройство огромной сталинки не нашлось. На кухне открывает кран, набирает в чашку воды. Садится на колченогий табурет у стола с прожженной клеенкой, медленно, по одной, выдавливает таблетки снотворного, методично кладет их в рот и глотает, запивая ржавой водой со вкусом крови. «Теперь, наконец, высплюсь» – приходит мысль.

«Доказательное управление. Придумают же. А раньше что, типа пальцем в небо выбирали, что делать? Ладно. Общую аналитику я ему посчитаю, а на счет прогностических моделей – это он, кажется, загнул. Нет там никаких тенденций, кроме очевидных» – бубнил себе под нос стажер, настраивая доступ к СМЭВ² и ЕХД³ со своего нового рабочего ноутбука. «Что у нас там в основных показателях должно быть? Смертность по причинам и возрастам – да, просроченная задолженность по кредитам – наверно да, потребление электроэнергии – нет, количество алкогольных психозов – это еще что? Наверно да. Статистика по административным нарушениям и уголовке – конечно… Хорошо, а вот теперь главный вопрос. Эту статистику они и так видят, значит толку особого с нее никакого нет. Что мы ищем? Явные отклонения от средних величин и универсальные закономерности, повторяющиеся во времени. С нейросетями пока рановато – данные слишком разнородные, надо будет как-то унифицировать и нормализовать. Давай попробуем, может, что и найдется».

Он прокопался до обеда, формируя пробный набор данных. Запустил расчеты на сервере Управления и с облегчением встал из-за стола. Не особо-то все это интересно на деле. Нет никакого масштаба. Он совершенно иначе представлял себе работу в таком подразделении. Считал, что здесь вычисляют киберзлодеев, а потом со спецназом врываются в их подземные убежища, где хранятся терабайты сверхсекретных похищенных данных. На деле все, преимущественно, ограничивалось нарушением авторских прав и примитивным мошенничеством в сети. Изредка всплывали базы с телефонными номерами и паспортными данными, нафотографированными сотрудниками банков и сотовых компаний с рабочих терминалов. И отчеты. Груда отчетов, рапортов, служебных записок, бумаг, бумажек, писем, инструкций, распоряжений. От них пухла голова, от них его мозг отказывался работать и отключался. Он быстро пришел к выводу, что квантовая физика проста, как таблица умножения, по сравнению с бюрократической системой.

Юрий вышел из здания Управления и направился к киоску с шаурмой. Была она сомнительного качества, но тело настойчиво требовало еды, а текущее финансовое положение обедать каждый день в кафе не позволяло.