Цифромагия. Книга 2. Охота (СИ)

Климов промолчал, а ведьма приблизилась к открытому участку каменной стены между парой стеллажей, на которых ждали своего часа пучки трав, глиняные статуэтки, горки костей, сосуды и книги. Несколько пассов руками — и Матвей вновь увидел арочный проход в помещение, где располагался аппарат для оцифровки.

— Нам предстоит непростое путешествие, состоящее, вдобавок, из нескольких этапов, — ведьма обернулась к Климову, и тот увидел, как посерьезнело ее лицо. — Для начала мы все отправимся в игру «Мьелльвард», где немного прогуляемся по ее густым лесам…

— Постойте… — перебил Матвей, с непониманием глядя на ведьму. — Вы ведь говорили, что не можете появляться в играх.

— Верно. Стоит мне появиться хоть в «Мьелльварде», хоть в любой другой игре, как сработает заклинание, которое позволит врагам обнаружить меня. Я прекрасно помню об этом. Однако у нас будет достаточно времени, чтобы добраться до цели и отправиться дальше. Я лишь кажусь убогой, однако моя сила до сих пор при мне. И те, кто охотится на меня, знают об этом и не будут понапрасну рисковать. Охотникам всегда необходимо подготовиться, прежде чем идти на опасного зверя, — последние слова ведьма произнесла с хорошо различимой тоской, поджала губы, а по изможденному лицу пробежала тень боли и горечи.

Матвею стало не по себе. Хозяйка убежища вызывала сочувствие, и Климов ощущал его, хотя понимал, что причин сопереживать этой женщине у него попросту нет. Вновь заломило виски, череп будто сжало невидимым, но очень прочным обручем.

«Опять…» — Матвей скрипнул зубами: головная боль все больше становилась его верной спутницей.

Это понемногу пугало, поскольку Климов не понимал ее причин. Возможно, виной был постоянное нервное напряжение. Или пребывание в ведьмином убежище — оно ведь насквозь пропитано магией, и Матвей не исключал, что та влияет на здоровье обычного человека подобно радиации. А может дело в ненормально долгих игровых марафонах. Климов понимал, что даже двое суток в вирткапсуле — невероятный стресс для организма, а он уже не единожды зависал в виртуале целыми неделями, питаемый неизвестными веществами. Да и про ту дрянь, которую Брутус вливал в его вены, тоже не стоило забывать. Конечно, благодаря растворам Матвей оставался жив и здоров без еды и воды. По словам ведьмы, эликсиры позволяли проводить в игре невероятно долгое время, однако Климов вполне допускал, что кое-чего рогатый целитель и хозяйка убежища могли не сказать. Называлось это кое-что «побочными эффектами», и головная боль могла быть только внешним проявлением, в то время как главная проблема зрела внутри.

«Если продолжится — расскажу ей, — решил Матвей, глядя, как эльфы один за другим проходят в потайную комнату. — В конце концов, в ее интересах, чтобы инструмент прослужил как можно дольше…»

— Идем, — все Драконоловы перешли в заполненное синим туманом помещение, и ведьма поманила Матвея туда же. Тот нехотя подчинился.

В комнате оцифровки ничего не поменялось: центр занимала «карусель» из полуразобранных вирт-капсул со стеклянной кабиной по центру. Возле мониторов, занимавших целую стену, Климов увидел красноглазого чародея с татуировками на бритой голове. На противоположной стороне чуть заметно шевелился Форамен Спатиум.

— Сейчас всем нам предстоит переместиться в игру, — в голосе ведьмы чувствовалось волнение. Матвей понимал, что та всерьез тревожилась — и неспроста, поскольку собиралась в открытую заявить врагам о своем присутствии в виртуальном пространстве. И сколько бы она ни говорила о том, что все продумала, риск, причем смертельный, оставался всегда. — Сначала оцифруются наши остроухие помощники, потом ты. А последней буду я, — тихо, с хорошо различимым напряжением добавила ведьма.

Вскоре первый эльф — глава Драконоловов Лариат — оказался в стеклянной кабине. Закружились вирт-капсулы, ожил синий туман, и вскоре извлеченный из одной игры НПС перенесся в совершенно другой виртуальный мир. Матвей не знал, наделила ли ведьма эльфов чувствами. Если да, то держался Лариат превосходно: ничем не показал, какую адскую боль ему пришлось вытерпеть, прежде чем оказаться в игре.

Точно так же спокойно и безмолвно в мир Мьелльварда переправились и сородичи Лариата. Матвей, понимая, что теперь его очередь, медленно подошел к устройству для оцифровки.

— Сейчас будет не так больно, как в первый раз, — мягко сказала ведьма. — С каждой новой оцифровкой тело все больше привыкает к этому противоестественному процессу.

«Противоестественному… — мысленно повторил Климов и болезненно скривился. — Умеет же она утешить…»

— Прости, — ведьма выдавила смешок. — Иногда мое многословие становится моим врагом.

Матвей не ответил. Спустя полминуты он уже стоял в центре «карусели», глядел на круговерть вирт-капсул и тумана, готовился к боли. И она пришла…