Цифрономикон

Тьфу, маньяк! Алина собралась написать еще, но погас свет и Интернет отвалился. Может, и к лучшему, завтра рано на работу. Уютно свернувшись, девушка закрыла глаза. По деревянной двери царапнули когти, тоненько, почти жалобно заскулила собака. Алина вздрогнула и сжалась под одеялом, вставать и проверять, откуда здесь взялось животное, совсем не хотелось. Скрежет усилился. Последнее, что слышала Алина, прежде чем провалиться в обморок, – пронзительный вой, почти вопль, похожий на человеческий крик боли.

Следующие несколько дней прошли как обычно, без происшествий и таинственных незнакомцев. Сосед больше не беспокоил, скорее всего, приходил очень поздно, утром не появлялся. В четверг, роясь в ящике с бельем, Алина нашла кулончик, подаренный ей когда-то Андреем. Он притащил украшение с одного из многочисленных мероприятий. Вручил, спустя неделю бросил пить, а потом еще через несколько дней ушел от Алины. И она закинула неприятный кулон подальше. Красный камень в обрамлении темного металла казался зловещим глазом, который неусыпно наблюдал за ней. Переезжая в Астану, Алина даже не вспомнила об украшении. Наверное, племянница положила. Рука сама так и потянулась, чтобы вытащить и надеть кулон. Алый камень отбрасывал на обнаженную белую кожу яркие кровавые отблески, будто сердце в груди запылало огнем. Улыбнувшись, Алина гладко зачесала назад распущенные блестящие волосы. Темными тенями удлинила и без того раскосые глаза. Вместо светлого льняного костюма выбрала черные узкие джинсы и кожаный пиджак.

На работе коллеги с недоумением косились и перешептывались за спиной. Похоже, в коллективе резкая смена имиджа была не в моде и сильно раздражала. Но в новом образе Алина чувствовала себя настолько удобно, что на чужое мнение просто наплевала.

В награду шефиня с начала рабочего дня завалила работой, чтобы похорошевшая редакторша сидела тихонько за компьютером и не отсвечивала. Алина только несколько раз успела смотаться к автомату за кофе и прикупить на обед несколько пирожков с мясом. К вечеру перед глазами мелькали буквы, картинки, веки болели и чесались, а в голове всё перемешалось от зачастую корявых текстов всех мастей. За окном стемнело, в коридоре смолкли голоса и привычный шум шагов. Почти все сотрудники разъехались по домам. Закончив править последний текст, Алина выключила компьютер и потерла глаза. Макияж размазался, да и по барабану. Никто не увидит. Алина собрала сумку, встала, со вздохом потянулась и тут же закашлялась. Откуда-то удушливо запахло псиной. В коридоре по линолеуму процокали когти.

– Собак тут только не хватало, – пробормотала Алина. Шаги стихли. – Эй, уберите псину. – На ответ она особо не надеялась, но звук собственного голоса немного успокоил.

У охранника внизу неразборчиво бормотал телевизор. Алине на миг показалось, что где-то там, под землей, тихонько переговариваются покойники, ищут выход, а может, жалуются, перебирают список обид. На всякий случай, чтобы не забыть к Страшному суду. Болтали же, что несколько районов Астаны построено на кладбище. Девушка встала, подошла к двери, прислушалась. Звук не повторился. На всякий случай Алина несколько раз стукнула по двери. Тихо.

С облегчением вздохнув, Алина приоткрыла дверь, посмотрела в узенькую щелочку. Никого, пора и ей сваливать от греха подальше. Она вышла, повернула в замке ключ, выпрямилась и хрипло заорала. Посреди коридора в свете единственной лампы висел покойник. Багровое лицо, выпученные глаза, руки с обломанными ногтями, босые синюшные ноги, мокрые штаны. Сакен. Всё так же, как на фото, которое оставили возле нее в тот проклятый день. Ободранные пальцы слегка пошевелились, в горле хлюпнуло, как в сливе старой раковины.

– Али-и-ина…

– Уйди, уйди, уйди! – шепотом, словно молитву, произнесла девушка.

Ноги стали ватными. Она медленно сползла по стене.

Покойник послушно растворился, последними исчезли шары глаз и оскаленные зубы. Осталась круглая пыльная лампа и небольшая темная лужица на полу. Алина на четвереньках подползла, понюхала, в нос ударил резкий запах мочи. Не глядя, она вытянула из сумочки платок и начала яростно тереть, будто обезумев, пыталась смыть прошлое.

– Алина, вам плохо?

Девушка резко подняла голову и отбросила платок. Над ней склонилась молоденькая редакторша из соседнего отдела. С лестницы доносился разговор, лампы горели везде, насколько хватало взгляда.

– Всё нормально, чего пристала, – грубо ответила Алина, вцепившись в косяк, поднялась и, пошатываясь, пошла вдоль стены.

– Стерва, – тихонько пробормотала вслед коллега.