Цифровая крепость

Она просияла и прижала записку к груди. Это был Дэвид, кто же еще? Без воска… Этот шифр она еще не разгадала.

Что-то шевельнулось в углу. Сьюзан подняла глаза. На плюшевом диване, закутавшись в махровый халат, грелся на солнце Дэвид и внимательно за ней наблюдал. Она протянула руку, поманив его к себе.

– Без воска? – тихо спросила она, обнимая его.

– Без воска. – Он улыбнулся в ответ.

Она поцеловала его.

– Скажи, что это значит?

– Ни за что на свете. – Он засмеялся. – Супружеская пара без секретов – это очень скучно.

Сьюзан застенчиво улыбнулась.

– Если будет еще интереснее, чем этой ночью, я не смогу встать.

Дэвид привлек ее к себе, не ощущая тяжести. Вчера он чуть не умер, а сегодня жив, здоров и полон сил.

Сьюзан положила голову ему на грудь и слушала, как стучит его сердце. А ведь еще вчера она думала, что потеряла его навсегда.

– Дэвид, – вздохнула она, заметив на тумбочке его записку. – Скажи мне, что такое «без воска»? Ты же знаешь, что шифры, которые не поддаются, не выходят у меня из головы.

Дэвид молчал.

– Расскажи. – Она надулась. – Если не скажешь, тебе меня больше не видать.

– Врешь.

Она ударила его подушкой.

– Рассказывай! Немедленно!

Но Дэвид знал, что никогда ей этого не откроет. Секрет выражения «без воска» был ему слишком дорог. Он уходил корнями в давние времена. В эпоху Возрождения скульпторы, оставляя изъяны при обработке дорогого мрамора, заделывали их с помощью cera, то есть воска. Статуя без изъянов, которую не нужно было подправлять, называлась скульптурой sin cera, иными словами – без воска. С течением времени это выражение стало означать нечто честное, правдивое.

Английское слово sincere, означающее все правдивое и искреннее, произошло от испанского sin cera – без воска. Этот его секрет в действительности не был никакой тайной, он просто подписывал свои письма словом «Искренне». Почему-то ему казалось, что этот филологический ребус Сьюзан не обрадует.

– Хочу тебя обрадовать. Когда я летел домой, – сказал он, желая переменить тему, – я позвонил президенту университета.

Сьюзан радостно встрепенулась.

– Скажи, что ты ушел с поста декана.

Дэвид кивнул.

– В следующем семестре я возвращаюсь в аудиторию.

Сьюзан с облегчением вздохнула:

– Туда, где твое подлинное призвание.

Дэвид улыбнулся:

– Да. Наверное, Испания напомнила мне о том, что по-настоящему важно.

– Помогать вскрывать шифры? – Она чмокнула его в щеку. – Как бы там ни было, ты поможешь мне с моей рукописью.

– Рукописью?

– Да. Я решила ее издать.

– Издать? – Он с сомнением покачал головой. – Издать что?

– Некоторые идеи о протоколах вариативных фильтров и квадратичных остатках.

– Стопроцентный бестселлер.

Она засмеялась.

– Сам удивишься.

Дэвид сунул руку в карман халата и вытащил маленький предмет.

– Закрой глаза. У меня есть кое-что для тебя.

Она зажмурилась.

– Попробую угадать. Безвкусное золотое кольцо с надписью по-латыни?

– Нет. – Он усмехнулся. – Я попросил Фонтейна передать его наследникам Танкадо. – Он взял ее руку и натянул что-то на палец.

– Лжец, – засмеялась Сьюзан, открывая глаза. – Я же угада… – Но она замолкла на полуслове. На ее пальце было не кольцо Танкадо. Это было другое кольцо – платиновое, с крупным сверкающим бриллиантом.

Сьюзан охнула.

Дэвид посмотрел ей в глаза:

– Ты выйдешь за меня замуж?

У нее перехватило дыхание. Она посмотрела на него, потом на кольцо. Глаза ее увлажнились.

– О, Дэвид… у меня нет слов.

– Скажи «да».

Она отвернулась. Дэвид терпеливо ждал.

– Сьюзан Флетчер, я люблю вас. Будьте моей женой.

Она подняла голову. Глаза ее были полны слез.

– Прости меня, Дэвид, – прошептала она. – Я… я не могу.

Дэвид даже вздрогнул. Он смотрел в ее глаза, надеясь увидеть в них насмешливые искорки. Но их там не было.

– Сью… зан, – заикаясь, начал он. – Я… я не понимаю.

– Я не могу, – повторила она. – Я не могу выйти за тебя замуж. – Она отвернулась. Ее плечи подрагивали. Она закрыла лицо руками.

Дэвид не мог прийти в себя.

– Но, Сьюзан… я думал… – Он взял ее за дрожащие плечи и повернул к себе. И тогда он увидел, что Сьюзан вовсе не плакала.

– Я не выйду за тебя замуж! – Она расхохоталась и стукнула его подушкой. – До тех пор, пока ты не объяснишь, что такое «без воска»! Ты сводишь меня с ума!

Эпилог

Говорят, что смерть проясняет все. Токуген Нуматака теперь знал, что это именно так. Стоя над гробом в таможенном зале аэропорта Осаки, он ощущал горькую ясность, какой не знал прежде. Его религия говорила о взаимозависимости жизней, но у Нуматаки никогда не оставалось времени для религии.

Таможенные чиновники вручили ему конверт со свидетельством о рождении и документами на усыновление.

– Вы единственный родственник этого парня, – сказали они. – Мы с большим трудом вас нашли.

Мысли Нуматаки перенеслись на тридцать два года назад, в дождливую ночь, в больничную палату, где он оставил умирающую жену и калеку-сына. Он сделал это во имя менбоку – чести, – от которой осталась лишь бледная тень.