Цифровая революция. Преимущества и риски. Искусственный интеллект и интернет всего

30 лет назад произошли три события, ключевые для судеб человечества. Перестала существовать социалистическая система и блок ориентированных на нее развивающихся стран. Затем случилась крупнейшая геостратегическая катастрофа XX века – распался Советский Союз.

Синхронно с этим в Китае произошло резкое обострение социально-экономической обстановки и внутриполитической борьбы и случился расстрел демонстрантов, в основном из числа молодежи на площади Тяньаньмэнь. Это событие повлекло за собой практически полный разрыв наладившихся с 70-х годов прошлого века американо-китайских отношений, включая введение эмбарго на осуществление американских капиталовложений в Китай, продажу оружия и другой высокотехнологичной продукции.

В условиях нестабильных цен на энергоносители и в стремлении обеспечить себе полный контроль в одном из наиболее стратегически важных районов мира американская и британская разведки сначала спровоцировали вторжение Саддама Хусейна в Кувейт, а затем осуществили военную операцию «Буря в пустыне», погрузившую этот регион на 30 лет в войну, деструкцию и напряженность.

Три важнейших политико-стратегических события резко изменили расклад внутри мировых элит и запустили три важнейших процесса и по сегодняшний день определяющих мировую динамику.

Во-первых, прекращение социально-экономического, научно-технологического и военно-стратегического соревнования двух систем, помимо прочего, резко изменило расклады внутри западной элиты и поспособствовало решающей победе финансового капитала над промышленным. Стартовала финансиализация, которая в течение вот уже 30 лет все более и более расширяет масштабы и полностью деформирует глобальную экономику, превращая ее в обслуживающую систему фиктивного капитала. Центральные банки в интересах элитных групп фактически бесконтрольно эмитируют все новые и новые объемы резервных валют.

Если капитализм, в конечном счете, это – строй, нацеленный на получение прибавочной стоимости, накопления капитализации, то финансиализм – это паразитарная система, в которой прибыль получается не в результате воспроизводства, а печатания денег и раздачи приближенным банкам, инвестиционным структурам и т. п. Известно, что за период с 2008 года глобальная денежная масса выросла примерно на $ 40 трлн. Значительную часть из них получили не домохозяйства, реальный бизнес или даже государство, а финансовая сфера на неограниченный период времени под символические проценты – от 0,5 % до 1 % в год.

Во-вторых, крах СССР избавил значительную часть американских, британских, европейских элит от преследовавшего их всю вторую половину XX века кошмара формирования единой антикапиталистической коалиции в составе СССР, Китая и Индии. Синхронно с распадом СССР через Гонконг и Сингапур в Китай, прежде всего, свободные экономические зоны, пошли гигантские и нарастающие из года в год инвестиции преимущественно из финансовой системы под юрисдикцией Британской Короны, включающей не только собственно Великобританию, но и охватывающие весь мир оффшоры, связанные также с голландским и швейцарским капиталом. Именно эти инвестиции и обеспечили наряду с трудолюбием народа и эффективностью китайского руководства феноменальный рывок Поднебесной. Что касается американцев, то они подключились к этому процессу лишь в конце 90-х годов, когда Б. Клинтон восстановил китайско-американские отношения и снял ограничения на инвестиции и экспорт технологий.

Поскольку в 90-е – первой половине нулевых годов китайское экономическое чудо базировалось на сверхнизкой заработной плате, то, в конечном счете, новое мировое разделение труда, связанное с превращением Китая в мировую фабрику, покончило с бодро развивавшимися в 70–80-е годы процессами роботизации, автоматизации производства на Западе и в СССР. В прессе замелькал заголовок «Китайские кули победили роботов».

В-третьих, завершение соревнования двух систем в политической, военной и социально-экономической сферах позволило победителям этого соревнования осуществить конверсию многих технологий и разработок, которые исходно ориентировались на нужды вооруженных сил и военно-промышленного комплекса. Главным здесь стало введение в гражданский оборот принципиально новой телекоммуникационной системы, долгое время разрабатываемой под эгидой Пентагона, а конкретно – его научного агентства DARPA. В самом конце 80-х годов, когда уже было понятно, что соревнование выиграно, Соединенные Штаты легализовали Интернет и превратили его в открытую для любых пользователей свободно развиваемую и достраиваемую систему.