Цифровое книгоиздание

Бумажная книга нередко описывается совсем молодыми людьми, как нечто живое, прекрасное, романтическое, но уходящее в прошлое, как вишневый сад, ждущий топора: «Бумажные книги для будущих поколений – это то же, что и надписи, сделанные на камнях далекими предками для нас. Это летопись, это информация, о том, какими мы были, которая, может быть, станет единственным источником для тех, кто захочет узнать, как и чем мы жили». Понимание того, что мы являемся последними представителями старой культуры, уходящим поколением с его ценностями, переживается некоторыми молодыми респондентами драматически.

Не случайно, что среди главных чувственных достоинств бумажной книги лидирует ее запах, о котором говорится в половине ответов. Самым популярным оказалось указание на замечательный запах бумажной книги. Запах в последние десятилетия стал важной темой социологических и культурологических исследований. Особенность запахов состоит в том, что они не подлежат вербализации, нет слов для их описания, кроме ссылок на подобие чему-то, но при этом запахи рождают воспоминания или позволяют сохранить их в памяти, они погружены в глубокие слои сознания и подсознания. Особенность запахов в том, что они вызывают воспоминания. И это бесконечное повторение слов об особом, приятном, магическом запахе бумажной книги свидетельствует о том, что есть ощущение ухода эпохи, конца старой культуры. О бумажной книге пишут, что она романтична («что-то такое в этом есть, именно в печатных книгах: особая романтика и шарм», «романтика запаха, ощущения страницы в руках»), обладает магией («особая магия бумаги», «магия перелистывания», «особая магия при чтении»), то есть тем, чего нет в новой культуре, где текст – это именно текст. Об этом пишут многие респонденты: «в бумажной книге заложена душа автора», «в бумажной книге особенно развит смысл», «тут смысл текста совсем другой».

Появление книг на электронных носителях не стало причиной снижения активности чтения, как и не является результатом этого процесса. В какой-то степени даже наоборот, электронное чтение делает книгу более доступной, поскольку любой пользователь Интернета может бесплатно получить неограниченный набор художественных текстов. Не будем в данном случае говорить об этической и юридической сторонах скачивания книг. То, что переход к электронному чтению идет параллельно с сокращением ценности литературы и чтения, это просто совпадение по времени. Но массовый переход от чтения бумажных книг к электронным, а этот процесс идет достаточно активно, скорее всего, неизбежен. Результаты такого перехода пока не отрефлексированы и не описаны наукой, а они, очевидно, будут существенными. Уже сегодня многие владельцы домашних библиотек стремятся избавиться от книг, которые занимают много места в преимущественно небольших квартирах. Книга становится обычным предметом домашнего быта, ценность которого такая же, как у других домашних вещей. Вместо полок-пылесборников можно, не занимая места в доме, получить те же тексты в неограниченных количествах в Интернете. И это очень серьезный ценностный сдвиг. Не менее важным кажется то, что на новых, современных, обезличенных и унифицированных носителях литературные тексты тоже меняются, они теряют свой особый культурный, вещественный и чувственный аспект, а потому и восприятие художественных текстов с высокой очевидностью становится другим, чем раньше. Это чрезвычайно важная для культуры проблема, которая требует серьезных исследований, и мы попытались сделать маленький шаг в этом направлении.

1.4. Специфика индустрии книгоиздания в России В. Харитонов

Россия не самая читающая страна в мире. Не лидируем мы и в области количества выпущенных книг. В Европе больше всего книг на душу населения выходит в Великобритании: за 2014 год в Великобритании вышло 184 тыс. книг, в Германии – 90 тыс., В России – 112 тыс. В 2015 году в России ситуация с ассортиментом практически не изменилась, а вот падение тиражей продолжилось. Тиражи сокращаются уже давно: начиная с 2008 года можно наблюдать постепенное снижение рынка. В 2012—2013 гг. рынок пытался стабилизироваться, но подоспел новый кризис, и все стало совсем плохо.