Цифровой тоталитаризм. Как это делается в России

Другая задача — это оценка самих результатов обучения. Для этого НПОО опробовала инструмент «прокторинга» (то есть удалённого отслеживания поведения испытуемого во время сдачи экзамена), при котором специальный сотрудник осуществляет мониторинг прохождения теста студентом с помощью веб-камеры. Как заявил Волошин, «у такой формы сдачи экзамена большие перспективы: мы убираем субъективный фактор экзаменатора, а развитие биометрических датчиков позволяет в перспективе иметь инструмент абсолютно независимой и объективной оценки результатов обучения студентов». В реальности же такой «прокторинг» — это чистой воды формализация и профанация всего процесса обучения, который превращается в систему тренинга, при которой плодятся недоучки и «люди одной кнопки».

Ещё одна деталь — есть массовые примитивные онлайн-курсы, а есть высококачественные курсы ведущих мировых вузов и компаний на платформах Coursera, EdX, Udemy и т. д., которые уже несколько лет присутствуют на российском рынке.

Параллельно с данным проектом на его основе тихо, без обсуждения, был разработан главный проект онлайн обучения — «Современная цифровая образовательная среда», или СЦОС. Паспорт его был утверждён президиумом Совета при президенте РФ по стратегическому развитию и приоритетным проектам 25 октября 2016 г.[162] Заказчиком проекта выступило Минобрнауки (уже при министре О. Васильевой), а куратором — зампредправительства О. Голодец. Кроме Минобрнауки в качестве ключевых участников проекта были указаны Минкомсвязи, органы исполнительной власти (федеральные и субъектов федерации), образовательные организации, «Национальная платформа открытого образования» и АНО «Институт развития интернета».

Реализация проекта рассчитана на период с ноября 2016 г. по 2025 г. — напомним, что это тот самый год, когда, в соответствии с Форсайтом «Образование 2030» должен произойти «слом» традиционных образовательных систем. Содержанием его является создание к 2018 г. условий для непрерывного образования за счёт развития цифрового образовательного пространства, которое позволит довести число обучающихся с помощью онлайн-курсов к 2020 г. до 6 млн., а к 2025 г. — до 11 млн. человек. Результатом его должно стать создание информационного ресурса (портала) для всех категорий граждан, который будет обеспечивать доступ к онлайн-курсам для всех уровней образования и будет интегрирован с Единой системой идентификации и аутентификации (ЕСИА). Там же спланировано обеспечить хранение и передачу в электронном виде информации о всех образовательных достижениях — так называемое цифровое портфолио, что собирались обеспечить за счёт государственной информационной системы «Контингент обучающихся». Спланировано также принять соответствующие нормативные акты, обучить не менее 10 тысяч преподавателей и экспертов, создать и поддержать 3500 онлайн-курсов за счёт средств, привлечённых из разных источников. Среди этих источников — средства образовательных организаций, заинтересованных органов исполнительной власти субъектов РФ и частных инвесторов.

Что касается «Контингента», напомним, что «дорожную карту» этого проекта[163] правительство РФ утвердило в феврале 2015 г., а вовлечено в него было несколько федеральных министерств, при этом ответственным числилось Минкомсвязи, а нормативно-методическое сопровождение должно было обеспечить Минобрнауки. Они планировали создать систему учёта контингента обучающихся всех уровней по основным образовательным и дополнительным общеобразовательным программам, которая должна была объединить сведения о них, хранящиеся в различных ведомствах. Предполагалось частично соединить информационные системы, взяв сведения из ЗАГСа (сведения о рождении ребёнка], органов ФМС (сведения о месте регистрации и гражданстве], Пенсионного фонда (СНИЛС], электронного дневника учащегося, который у каждой школы пока что свой (сведения об успеваемости школьника] и базы вуза (информацию о сданных экзаменах и прослушанных курсах].

Закон о создании ГИС «Контингент» был принят Государственной Думой в декабре 2016 г. Однако он вызвал резкую критику со стороны родительской общественности, которая оценила систему как готовый централизованный механизм ювенального контроля, так как изначально предполагалось вносить в неё сведения о здоровье, положении дел в семье, составе семьи, местах работы отца и матери, отношениях в семье школьника и т. д. В итоге закон не был подписан президентом, не прошёл согласительный процесс в парламенте и был окончательно отклонён в мае 2018 г. Но авторы проекта нашли другой, более эффективный путь достижения своих целей.