Цифровой журнал «Компьютерра» № 208

Учёные? Но мир создан так, что нам известны учёные состоявшиеся, получившие определённые награды. Призёры. А того, кто до пьедестала почёта не дошёл, история не помнит. Может, он открывал закон сохранения времени, получение электричества путём преобразования пространства или просто капли от кариеса, но чуть-чуть не дошёл? Или не чуть-чуть. Или дошёл, но потребовалось триста рублей на создание модели, а их у него не оказалось. Ведь и в олимпийской гонке из сотни стартовавших только три призёра, а золотой — и вовсе один.

Боюсь, дело тут не в особом невезении. Творческие люди уязвимы просто в силу того, что они — творческие. Расходно-экспериментальный материал популяции для разведки боем. Штрафные батальоны. Общественный метаорганизм выпускает побеги в поисках новых источников существования, и в большинстве случаев эти побеги горят в огне, тонут в воде, замерзают на морозе или просто гибнут от бескормицы. 

Помните мультфильм «Лесные путешественники», в котором на поиски новых угодий отправляют маленького бельчонка? Бельчонок, рискуя жизнью, преодолевает многочисленные препятствия и возвращается победителем, но в жизни, а не в правильном мультфильме нередко бывает иначе.

Да и у крыс, говорят, есть специальные особи, чья задача первыми пробовать неизвестную еду или проникать в таинственную коробку. Продолжительность жизни этих особей много меньше, нежели в популяции. Что делать, если склонность к подобного рода занятиям заложена в программу? Куда прятаться? Ведь чувствуешь, даже слышишь: не ходи в чёрную-чёрную комнату, не ходи. Но превозмогаешь.

Заказ на творчество идёт изнутри. От натуры. Это первый и главнейший источник творчества. Никому и в голову не приходит, что нужно писать, к примеру, чёрный квадрат, а он пишет. Популяция сыта, охотничьих угодий вдоволь, а он снимается с места и уходит туда, откуда не возвращаются. А если и вернётся, никто не спросит, никто не оценит, кроме любителей изящной словесности.

Второй источник — общественная потребность, высказанная неявно. Носится идея в разрежённом состоянии, а потом — раз! — и концентрируется в чьей-нибудь голове. И начинают люди, подражая литературным героям, спать на гвоздях или записываться в бойцы невидимого фронта. Творческий человек, если сможет преодолеть препятствия по пути в новый лес и обратно, становится известным, иногда даже знаменитым. Сумеет он извлечь из своего творчества себе же пользу — вопрос совершенно параллельный. В смысле — не коррелирующий с творчеством. Тот, кто считает, будто романы, картины или симфонии создаются ради денег, добросовестно заблуждается, даже если сам он пишет роман, картину или симфонию и думает о деньгах. Самообман. Примиряющая с творчеством иллюзия. Из всех способов добычи денег творчество — один из наименее эффективных в пересчёте на добытчика. Камер-юнкер Пушкин оставил после себя огромные долги, поручика Лермонтова поддерживала чудесная бабушка, Гоголь скитался по свету, не имея ни кола ни двора, Достоевский носил в заклад юбки жены, Гончаров и Щедрин служили (и славно служили). Некрасову невероятно везло в карты, а Тургенев и Толстой были крупными землевладельцами. Бывало, спросят английские писатели у Тургенева, каков тираж его нового романа и, узнав, сокрушенно вздыхают: мол, при таких тиражах не проживешь. Тургенев же в дополнение небрежно ронял, что у него в трех губерниях (или четырех, он не помнит) три тысячи душ krepostnyh muzhikov, а баб он не считает, не принято, — после чего на лицах английских писателей появлялись просветлённо-завистливые улыбки. Уксус с мёдом.

И, наконец, третий источник — чёткий и недвусмысленный заказ, нередко с предоплатой: напиши-ка, братец, новые слова к старому гимну. Или создай такую бомбу, чтобы после взрыва и природа ущерба не претерпела, и материальные ценности уцелели, и люди среди материальных ценностей тоже, только стали бы послушными и нерассудительными: люди, которым скажешь «прыгни в огонь» — и они прыгают, да ещё с твоим именем на устах, а попробуй кто разубедить — порвут на мелкие кусочки. За подобные заказы бьются всевозможными способами, нет ни одного бесчестного приёма, которым бы пренебрегли, нет ни одной подлости, которой бы побрезговали, но увы, подобных заказов мало во все времена.

Творческий человек, если сравнивать его с шахматами, есть фигура для жертвы, иногда корректной, а чаще — нет, иногда ферзь, а чаще пешка. А если не сравнивать — маргинал. Чехов советовал всякого младенца при рождении высечь со словами «Не пиши! Не будь писателем».