Цифровой журнал «Компьютерра» № 214

1. е2 — е4 1… е7 — е5 (Подпись: командир станции «Омега» 0101011101Резолюция : подвергнуть 0101011101 и всю станцию «Омега» диагностике в условиях строгого карантина с последующей атомизацией. Начальник эпидемиологической службы 101101Замечание Куратора: Как предлагаете поступить с Солнечной системой? Отвечайте незамедлительно! 0101Ответ начальника эпидемиологической службы:Ответ КуратораДалее идут тексты примерно пяти миллионов шахматных партий, число которых увеличивается на сто тысяч ежедневно. По мнению аналитиков, уровень игры соответствует третьему, максимум — второму шахматному разряду.)

К оглавлению

Вавилонский взлом: компьютерная сказка про украинский язык Лёха Андреев

Опубликовано 24 февраля 2014

Наблюдая, как комментарии под статьями «Компьютерры» постоянно скатываются к Украине (даже если статьи совершенно о другом), я решил не прятаться за гаджетами и написать всю правду о том, кто виноват. Тем более что прошлые мои колонки были посвящены влиянию погоды на геймеров и психовирусному маркетингу. Давайте продолжим это путешествие в мир нечеловеческих факторов. Поговорим о государственном языке как предустановленной операционной системе.

Летом 2001 года по миру прокатилась эпидемия почтового червя SirCam: заразив компьютер, он брал какой-нибудь крупный файл из папки «Мои документы» и, прикрепив себя к этому файлу, рассылался по всей адресной книжке заражённого. Таким образом по интернету разлетелось множество документов, которые не предназначались для публикации. В частности, стали достоянием гласности планы мероприятий администрации украинского президента Кучмы: выяснилось, что они составляются на русском языке, а вовсе не на государственном украинском. 

Эта история перестала казаться мне шуточной, когда спустя лет пять я столкнулся с открытой неприязнью к русскому языку на Украине. Последние годы я ездил по ней довольно много, видел не только сытый Киев и курортный Крым, но и Луцк, и Ивано-Франковск, и другие города. И вот там, в западной части, я с удивлением встретил несколько раз отношение, которое десятью годами ранее наблюдал в Прибалтике, Болгарии и Чехии. Люди, понимающие русский, принципиально не хотели говорить на нём; но стоило перейти на английский (а я после Штатов говорил неплохо), как они начинали буквально лебезить. Точно так же в 1995 году в аэропорту Софии меня, ругающегося по-английски, улыбчивые болгарские халдеи в форме моментально провели в самолёт по пустому коридору, мимо огромной очереди соотечественников, которых держали в отдельном загоне.

Сходство было ещё в одной поразительной черте: неприязнь к русскому языку исходила от людей хорошо одетых, совсем не бедных и, как ни странно это говорить, культурных. Я не видел такой неприязни у простых людей в девяностые, когда более чем пол-Украины сидело без зарплат, перебиваясь мелким «челночеством» или просто уезжая на заработки в другие страны; то же самое происходило и в России, жители которой пострадали от развала Союза ничуть не меньше. Именно поэтому нынешняя майданная борьба с русским языком, вера в спасение целой страны через латинскую букву «i» кажется мне типичным наведённым психозом. 

Чтобы было совсем понятно: вера в Януковича или в «великое братство славян» — это тоже психовирусы. И я вовсе не собираюсь здесь разглагольствовать о преимуществах великого и могучего над помесью мовы с пиндостанским. Вот поспорить о том, чем язык муравьёв круче языка китов, — это было бы интересно, да. На этом фоне человеческое чирикание из трёх десятков простеньких звуков настолько примитивно, что разницы между русским, украинским и английским нет вообще никакой. Представление о том, что правильный выбор языка сделает вас счастливее, — чушь и замануха для очередного надувательства. Разумного человека в этой истории может интересовать только одна вещь: как работает эта мифотворческая операция.