Цифровой журнал «Компьютерра» № 55

В 1960-е международные организации спасли храмы Абу-Симбела, перенеся их на 65 метров выше. Это была спасательная операция индустриальной эпохи. А в эпоху информационную не пора ли человечеству сделать нормой перевод исчерпывающих данных о памятниках старины, об объектах культурного наследия, в цифровую форму, организовав их распределённое хранение и общий свободный доступ к ним? Так они окажутся доступны максимальному количеству людей, и множество копий резко повысит вероятность того, что они сохранятся в любых пертурбациях. Как античные тексты доходили к нам сквозь Тёмные Века благодаря множеству копий.

К оглавлению

Анатолий Вассерман: Антипиратский лазер Анатолий Вассерман

Опубликовано 08 февраля 2011 года

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Пророки и угодники — бегство в пустыню Опубликовано 09 февраля 2011 года

"Ревизор", законченный в январе, три месяца спустя уже шёл на сцене Александринского театра. На премьере изволил присутствовать император Николай Павлович. Много смеялся, а по завершении спектакля произнёс для истории: «Всем досталось, а мне более всех». В мае пьесу представили и в Москве, в Малом театре. Шквал аплодисментов.

Успех несомненный, более того, грандиозный. Признание государя, признание публики, признание собратьев-литераторов, прежде всего Пушкина и Жуковского.

Во всей России один лишь человек был недоволен и разочарован — сам Гоголь. Что проку в аплодисментах, если ничегошеньки в мире не переменилось? Чиновники как составляли основу существования державы, так и продолжают быть солью земли русской. Дело ведь не во взяточниках, взяточники — следствие, вроде лихорадки на губах. Идея чина — вот в чем беда. На ней, на этой идее только и держится Русь. По одежке встречают, по уму провожают? Если бы так... Встречают и провожают исключительно по чину. Будь хоть семи пядей во лбу, для окружающих ты коллежский асессор, восьмой чин. Смотреть снизу — величина, смотреть сверху — полный мизерабль. Надворный советник снизойдёт, а уж советник тайный... Для всякого государственного мужа значим не талант, талант не взвесишь, а чин. Что такое коллежский асессор в Петербурге? Невеличка. Что хуже, и сам себя начинаешь чувствовать в первую очередь коллежским асессором, ограничивая пределы мыслей и желаний соответственно табели о рангах. Если не лебезишь перед начальством, то дерзишь ему, а ведь второе ни на волосок не лучше первого, поскольку опять относится не к человеку, но к чину.

Да, государь хвалит «Ревизора», однако ж не то что сорок тысяч курьеров — ни одного не послано к автору с предложением возглавить департамент. За ним признают способности, даже талант, но этого мало. Много ль сумел сделать Пушкин со своим талантом — и много ли сумеет впредь? Что Пушкин — кажется, приди сейчас в Россию Христос, и его спросят, какой на нём чин. Никакого? Тогда либо ступай служить, либо ступай своею дорогой. Вот дослужишься до статского советника, а лучше до тайного, тогда другое дело. Но пошёл бы Иисус держать экзамен на чин? Пошёл бы служить под начало даже самого снисходительного и добросердечного повытчика?

Ответ пришёл сам собою: если в России над писателем довлеет чин, то следует её, Россию, оставить — и жить без чинов. Иначе всё, что вышло из-под пера, и всё, что выйдет дальше, будет трактоваться как попытка подольститься или надерзить. И сейчас в «Ревизоре» многие видят одну лишь сатиру, насмешку, колкость. Но слыть сатириком, бери шире — слыть талантливым писателем, еще шире — слыть первым российским писателем для Гоголя мало. С детских лет он чувствовал в себе силы переменить мир, недоставало лишь точки опоры. Пребывая здесь, её и не найти. Нужно удалиться в пустыню.

И в июне тысяча восемьсот тридцать шестого года двадцатисемилетний Гоголь уезжает за границу. Рим, как и Париж, Ницца, Дюссельдорф, — разумеется, не пустыня в географическом или экономическом понимании слова. Напротив, населённость, известный комфорт, роскошная природа, наконец, культурные и исторические памятники делают эти города центрами притяжения для взыскующих духовного обновления людей. Но именно в толпе чужих по языку, вере и стремлениям чувствуешь себя наиболее свободно. Никто не смотрит пристально за каждым твоим движением, никто не ждёт от тебя участия или службы. Живи, как хочешь!