Цифровой журнал «Компьютерра» № 79

Вот, это уже четвертая колонка рассуждений над чашкой кофе. В первой мы перечислили источники энергии в чашке кофе; во второй – описали мощные энергетические процессы, сопутствующие получению продуктов нашего питания; в третьей – обсудили механизмы, обеспечивающие элементное разнообразие этого напитка. А затеяли мы этот разговор, как вы помните, чтобы «раскопать» уникальные экологические особенности нашего вида.

Подсказывали, подсказывали мне читатели в комментариях – то обсудить энергию, за счет которой парусники перевозили кофе с континента на континент, то учесть энергозатраты на логистику. «За морем телушка – полушка, да рубь – перевоз». Понятно, что доля затрат на перемещение заморских товаров достаточно высока. Но не кроется ли за ней какая-то из наших уникальных особенностей?

Чем является перевоз кофе из Индии или Южной Америки в Европу? Перемещением (с энергозатратами, разумеется) накопленного, но не потребленного ресурса из одной локальной популяции в другую. Есть ли у каких-то иных видов что-то подобное?

Накопление ресурсов у других видов конечно есть. Перемещение особей, потребивших ресурс в одном месте, в другое место есть. Передача ресурсов от особи к особи в пределах популяции есть. Примеры?

Что делают рассовывающая по тайникам желуди сойка, развешивающая сушиться на деревьях грибы белка, накалывающий убитых мышей на колючки сорокопут жулан или скирдующая сено сеноставка? Накапливают ресурсы. Бывает так, что собранные запасы достанутся не тому, кто их собрал, а кому-то более расторопному или более агрессивному. Но передачи не потребленного ресурса здесь нет.

Семя одуванчика или тополя благодаря легкому «парашютику» прилетит туда, куда его направит ветер. В себе оно принесет ценный ресурс: питательные вещества в количестве, достаточном для прорастания. Лососи поднимаются на нерест в быстрые ручьи с каменистым дном. На подъем они тратят энергию океанских ресурсов, запасенную в их теле. В их икре (красной икре!) содержится запас ресурсов, обеспечивающих первые стадии развития их потомства в относительно бедной пищей пресной воде. Перемещение ресурса налицо, а передача – только от родителей потомкам.

Императорский пингвин, который проходит значительное расстояние по антарктическому льду от колонии до океана, наедается рыбой, а потом топает обратно, чтобы отрыгнуть часть собранной пищи своему птенцу (а может быть, и самке). Самка кашалота, которая ныряет на двухкилометровую глубину, ловит там кальмаров и рыб, а потом поднимается к поверхности и кормит своего детеныша концентратом полученной энергии – молоком.

В колонии летучих мышей-вампиров особь, которая напилась крови представителя подходящего вида млекопитающих, может поделиться частью своей добычи с менее удачливым соседом. Вероятно, вампир, который готов был отрыгнуть часть крови голодному соседу, со временем может получить аналогичную помощь от него. Но это все – феномены взаимодействия особей внутри популяции.

А вот у человека примеров, где есть накопление, перемещение и передача ресурса одновременно – полным-полно. Называться такие отношения могут по-разному: иногда гуманитарной помощью, иногда контрибуциями, но чаще всего – торговлей или обменом. Товарно-денежные отношения, экономика и внешняя политика – феномены, корни которых уходят в эту уникальную особенность нашего вида. Когда появилось такое взаимодействие? Очень давно.

Я нахожусь сейчас в окрестностях города Змиева, райцентра Харьковской области. Река Северский Донец, правый приток Дона, течет по широкой пойме, изрезанной старицами и пойменными озерами. Река вьется, подмывая то один, то другой берег. Там, где она сужается, на быстром течении на глубине в несколько метров образуются россыпи тяжелых предметов, вымытых из размываемых берегов. Кости и артефакты из разных времен лежат вместе. Возраст приходится определять не по особенностям залегания, а по технологическим особенностям разных культур.

Например, здесь много легко узнаваемой керамики бронзового века. Мой когдатошний студент, а ныне коллега, Глеб Мазепа, нашел даже половинку горшка (возрастом в пять-шесть тысяч лет) с пригорелой, обугленной кашей. По структуре горелой каши специалист установил, что она была сделана из полбы: злака, который был распространен в этих местах несколько тысяч лет назад.

Одна из частых находок здесь – каменные ножи и скребки. Есть не только готовые изделия, но и многочисленные отщепы, доказывающие, что изготовляли эти изделия здесь. Горных пород, из которых делались ножи, в окрестностях нет; ближайшее их месторождение – гора Кременец, расположенная в другом райцентре Харьковской области, Изюме. По трассе, соединяющей Змиев и Изюм, между ними – 113 километров. Даже если каменные заготовки для изделий транспортировали (против течения!) по извилистому Северскому Донцу, это расстояние было достаточно серьезным.