Цифровой журнал «Компьютерра» № 98

Интерес — вообще штука любопытная. Он меняется, и меняется по не всегда ясным причинам. То вдруг вся страна смотрит фигурное катание, то, опять вдруг, садится за шахматы. То обыватель загорается политикой, митинги собирают сотни тысяч и миллионы, а на кухне домашние до хрипоты спорят, кто больше сделает для страны, Старовойтова, Фёдоров, Рохлин, Лебедь или Собчак. То всеобщая глухонемота, на митинг пирожками не заманишь. То народ мигрирует на огороды, высаживая на шести сотках китайский лимонник и паслён клубненосный (Solanium Tuberosum), то заводит кроликов и кур в городских квартирах (жду после очередного краха рубля). То люди для профилактики пьют урину, то изучают йогу по восьмистраничному самоучителю. То носят длинные юбки, то короткие. И длина юбок, и политическая активность, и увлечение шахматами и всё остальное меняется с определённой периодичностью. Иногда в этом обвиняют солнечный цикл, но, думается, факторов больше. Вот и с фильмами можно проследить периодичность: «The Thing» выходила в 1951 году, 1982 году, 2011 году — практически тридцатилетний цикл.

И в литературой основе, и в последних двух фильмах пугает не кровожадность инопланетянина как таковая. Пугает то, что враг способен воплощаться в ближнего своего как в буквальном, так и в переносном смысле. Монструозия принимает не только физический, но и ментальный облик очередного звена экспансии. Помнится, я уже недавно цитировал Салтыкова-Щедрина: «А вот рассказал бы ты лучше, какие ты истории во сне видишь!» Судя по фильму, нынешний режиссёр, продюсер, актёр, а главное, зритель боятся, что чужаки полностью подменят собой привычное окружение. А в момент икс они — дворники, таксисты, асфальтоукладчики, банкиры, врачи и прочие — скинут личину и начнут пожирать коренных обитателей Земли. Или конкретного уголка на Земле.

Исходя из замеченной периодичности, следующий фильм «The Thing» стоит ждать в 2039 году. К тому времени Европа, возможно, опять разъединится, возобновятся крестовые походы (но с иным знаком), а слово «политкорректность» будут определять как «умственное помешательство со смертельным исходом».

Утешает лишь то, что ещё тридцать лет спустя, к пятой версии фильма, человечество — то, что от него останется, — придёт в себя, объявит приоритетом мир, дружбу и всеобщее равенство и устремится в Космос.

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Проблемы интерпретации Дмитрий Шабанов

Опубликовано 07 декабря 2011 года

Благодаря последней колонке Дмитрия Вибе стал я вспоминать свои встречи с НЛО. Изложу свои воспоминания тут: они могут быть примером сложностей в интерпретации подобных наблюдений.

История № 1. Осень 1986 года. Я — матрос (старший матрос!) в морской авиации на Дальнем Востоке. Поскольку в моих документах было упомянуто, что меня призвали из университета с хорошей репутацией, мною заткнули вакансию, не предназначенную для срочнослужащих. Я был помощником оперативного дежурного в стратегическом авиационном полку.

Гарнизон зажат на небольшом лоскутке между сопок. В нём — наш полк и ещё несколько частей. В сопках неподалёку — секретные объекты. На одном — часть, которая хранит «обычное» оружие для наших самолётов, на другом — аналогичная часть с ядерным оружием. Воскресное утро во время осеннего затишья, когда самолёты переводят с летней эксплуатации на зимнюю. В такие дни за целые сутки дежурства может вообще ничего не произойти. А тут — звонок из оружейной части. Вначале дежурный по части, потом — её командир. Рычат от гнева: над их хранилищем летает вертолет Ми-8: то зависает, то шланг какой-то спускает.

Обзваниваем все точки: нигде никаких полётов. Никакие заявки на использование воздушного пространства в нашем районе не открыты. Ни наш руководитель полётов (он включил всю свою технику по нашему указанию), ни органы ПВО никаких вертолётов не видят. Пока доложили высокому начальству — оружейники сказали, что вертолёт набрал высоту и улетел. Причём туда, где его просто не могли не увидеть локаторщики. Но не увидели.

Проходит полчаса. Мы пишем объяснительные, где по записям в журналах дежурств указываем, какую информацию откуда и когда получали и какую информацию куда и когда передавали. И тут звонок из второй части, ядерной. Тоже вертолёт над хранилищами. Высокое начальство во гневе. Ядерщики готовы стрелять по вертолёту из автомата. Мы получаем команду разворачивать пулемётные точки ПВО (конечно, они не готовы). Дежурной паре истребителей на соседнем аэродроме (там часть, которая прикрывает нашу) объявляют тревогу... И тут выясняется, что вертолёт снова улетел и снова никакие технические средства его не зафиксировали.

Вот и всё. Участники истории дают объяснительные, которые отправляются в компетентные ведомства.