Цифры нации

Тем не менее, несмотря на проворство Шприца, к концу недели на рассмотрении у него образовалась из уголовных дел целая очередь. От нее у председателя ныло под ложечкой и даже подскочило артериальное давление: надо было срочно от этой очереди избавиться.

Он поднялся из-за стола, поправил на себе судебную мантию, взял в руки тощее дело и направился в зал судебных заседаний. Впереди председателя, оглядываясь, шла секретарь. У входа в зал заседаний она остановилась. Шприц тем временем вильнул в боковую дверь и щелкнул изнутри защелкой. Секретарь вошла в зал, остановилась возле своего стола и произнесла четким голосом:

– Прошу встать!

Прокурор, в темно-синем мундире со звездочками на черных петлицах, адвокат в мантии и угольчатой шляпе, а также подсудимый, отгороженный от зала решетчатой клеткой, поднялись и замерли. Поднялись также двое пожилых лиц, мужчина с женщиной.

Шприц, шурша мантией, вышел из боковой двери, поднялся ступенями к возвышению, велел всем садиться, раскрыл дело и стал бормотать о том, что слушается дело такое-то, что председательствующий судья такой-то, при секретаре таком-то, по обвинению гражданина такого-то, и что обвинение поддерживается прокурором таким-то.

Прокурором оказался Татьяноха.

Дверь в этот момент отворилась, в зал тихо вошел судебный пристав-охранник и остался у входа.

– Слушается уголовное дело о защите толерантности, – продолжил Шприц, косясь в сторону охранника. – Подсудимый, когда вы получили обвинительное заключение?

– Я его вообще не получал! – ответил подсудимый.

Шприц посмотрел в его сторону, потом в уголовное дело и снова сказал: – В деле имеется ваша расписка о вручении вам обвинительного заключения. Вы знакомились с делом?

– Я отказался, потому что я не виновен…

«В таком случае – ты просто дурак», – подумал Шприц, а вслух произнес: – Понятно…

Метнув взглядом по залу, Игорь Альбертович только тут заметил на заднем ряду постороннюю пару – мужчину и женщину.

– А вы кто такие? – спросил он.

– Я потерпевшая, а это свидетель, – сказала женщина ласковым голосом.

Выпроводив свидетеля в коридор, Шприц велел потерпевшей даме сесть на скамью в первый ряд и продолжил заседание.

В итоге получасового рассмотрения дела, в течение которого судья выслушал показания потерпевшей, свидетеля обвинения, государственного обвинителя и огласил материалы дела, он объявил слушание дела оконченным и заявил о прениях сторон.

– Слово в прениях предоставляется государственному обвинителю Татьянохе Дмитрию Олеговичу, – сказал он.

Тот поднялся, взял в руки лист и стал читать обвинительное заключение. Из обвинения следовало, что Иван Иваныч Иванов с утра ходит без штанов. Только так. И не иначе. Поскольку об этом говорят свидетель обвинения, потерпевшая, а также материалы дела.

Однако для вынесения обвинительного приговора этого было явно недостаточно, тем более что потерпевшая с подсудимым жили как кошка с собакой.

«Точно… – решил для себя Шприц. – Это и есть юридический дурдом».

– Прошу определить для него наказание, – продолжил Татьяноха, – в виде трех лет лишения свободы с отбыванием на хозяйственных работах в местах, определяемых органами, ведающими исполнением приговора…

«Ну, ты хватил!» – удивился Шприц, глядя в сторону свидетеля, оставленного в зале после допроса. Свидетель, разинув рот, с удовольствием зевал.

– Встать! – заревел Шприц, стуча колотушкой. – Я тебе говорю, свидетель!

Свидетель поднялся и хлопал глазами под испепеляющим взглядом судьи.

– Пятнадцать суток! – воскликнул Шприц и стукнул колотушкой.

– Кому? – удивился свидетель. – За что?

– За неуважение к суду! Я не обязан на гланды твои любоваться!.. Увести!..

Судебный пристав, стоявший столбом, оживился, метнулся к свидетелю и, не успел тот сказать хоть слово, как на его руках уже скрежетали наручники.

– Моду взяли! – ворчал Шприц.

– У нас толерантность! – опомнился свидетель. – Свободное государство!..

– Я тебе покажу свободу…

Проводив взглядом пристава со свидетелем, судья впал в задумчивость, глядя в поверхность стола и потирая пальцами лоб. Секретарь откинулась в спинку стула и глядела в потолок.

– Судебное заседание продолжается, – наконец объявил судья, и секретарь вновь прильнула к столу.

– Слово для защиты предоставляется адвокату Козолупову Леопольду… За номером…

Шприц посмотрел в бумаги и произнес номер защитника. Тот поднялся из-за стола, выпрямился и начал речь, не глядя в бумаги. На вид ему было лет восемьдесят, хотя, в принципе, возраст для подобной категории самозанятых деятелей не имел никакого значения. Хоть сто лет ему будь – тем более что это не просто защитник, а юрист с электронной начинкой вместо обычного мозга.

Адвокат, огласив обвинительное заключение, углубился в так называемое материальное право – в суть статьи, по которой был привлечен к ответственности его подзащитный.