Цифры (СИ)

Так мы сидели, болтая до обеда. И не скажешь, что еще вчера на полном серьезе пытались если не убить, то покалечить друг друга. Я рассказал о своей жизни охотника, а он о своей. Оказывается ярл жил в княжестве, и ушел из борга еще в четырнадцать, что-то не поделив с риссом. И сразу пошел ни много ни мало в охотники на нечисть. Пять лет он уничтожал всевозможную магическую хрень. На одном из таких заданий оказал он немалую услугу дварфам, и те выковали ему меч, которому он дал простое и звучное имя "Гудбранд". Позже он повоевал в разных хирдах и на земле и на море, а потом сам стал ярлом, организовав свою дружину. Была и мечта у Тормунда, скопить средств и поставить свой борг, сказал, что даже место уже присмотрел. Попрощались мы с ним хоть и не друзьями, но точно не врагами. Перед уходом он мне сказал:

- Знаешь это даже хорошо, что ты встал вместо Инги в круг, этот урок она запомнит еще лучше. Иногда чужие раны болят сильнее, чем свои. И еще - ярл смотрел мне прямо в глаза - запомни охотник, никогда не жалей противника в кругу, да и вообще не надо жалеть тех с кем сражаешься. Это унижает, да и может плохо кончится или для тебя или для твоих близких.

Эх ярл, ярл. Если б все было так просто, подумал я, глядя в спину уходящему. Не жалей своих врагов.

Перед глазами встала освещенная факелами и залитая кровью площадка. Вокруг искаженные яростью и жаждой крови лица. Толпа скандирует: "Добей, добей" Я тряхнул головой, отгоняя ведение прошлого.

А на следующее утро я уходил в лес. Подходя к воротам, увидел знакомую фигурку. Инга, молча, протянула мне мешок с чистым бельем и едой, я так же молча, взял. Но повинуясь внезапному порыву, поклонился, дотронувшись руками до ее тонких пальцев.

Наконец то. Встречай меня лес, здесь все просто и понятно. Только тут мне спокойно и уютно, и можно выкинуть из головы всякие тревожные мысли.

Первым делом пробежался по приметным местам, собрав травы заказанные Рун. Ведьма, напирая на то, что поистратилась на двух оглоедов, потребовала срочно восстановить запас лекарственных корешков. К заказам своим она всегда подходила обстоятельно, четко показывая где, что и когда искать. Не то что некоторые, иди туда не знаю куда возьми то..... Вот интересно, сколько лет старушка не выходила за стены борга, только богам известно, а поди ж ты, лес знает как свои пять пальцев.

На закате устроился на дереве и закемарил. Впервые в этом мире увидел сон, снилось мне чье-то лицо. Видна была только нижняя часть, верхняя, скрывалась в каком-то мареве, лицо было явно женское. Тонкие губы цвета пепла, что-то беззвучно сказали. И тут меня выкинуло в реальность. Сон, нет, это не возможно, таким как я здесь не могут сниться сны, все что угодно, любой каприз или ужас, но сны здесь не могут быть доступны. Я потер виски, пытаясь придти в себя. Мдя, странностей прибавилось.

Едва светало. Отвязавшись от ствола, огляделся, прикидывая, в каком направление находится лежка волков. Слово было дано, нужно держать. Обещал, что навещу, вот и пойду посмотрю как у серых дела, да и гостинцы в сумках имеются, так что не с пустыми руками иду.

К волчьей поляне вышел к обеду. Все семейство было в сборе и нагло лежало прямо на лужайке, принимая солнечные ванны. Волчица точно знала, кто идет в гости, и при моем приближение не потрудилась поменять позу неги. Только повернула ко мне морду, как бы говоря: "Ну проходи, раз пришел". Серый как лежал на боку привалившись к телу матери, так и остался лежать, лишь попытался изобразить что-то такое приветственное, своим куцым хвостом. Одна Лапа тут же подскочила и зашустрила вокруг меня. Посмотрел на хозяев поляны, семейка явно не бедствовала. Маманя уже избавилась от последних последствий ранения, ни какой худобы, и вообще видно, что она в полной кондиции. Волчики за четыре дня явно прибавили в размерах, щенячья толстожопость еще никуда не пропала, но уже не выгладили полными увальнями.

Покопавшись в сумке, вытащил гостинцы. Часть наловленной позавчера рыбы, была завернута в крапиву и взята с собой. Мелких, серебристая штука впечатлила, даже пофигистичный Серый вышел из нирваны и решил подойти полюбопытствовать. Но первой, нюхнуть странное, подскочила естественно Лапа, и тут рыбешка затрепыхалась. Вот же живучие тварюшки, сутки в мешке протаскал, а нет не уснули. Лапа от такого поворота событий сильно струхнула, и оглашая, на своем волчьем окрестности, криками: "Спасите. Мы все умрем", ускакала за мамку, откуда стала наблюдать за жуткой угрозой. Серый же наоборот весь подобрался, в его глазах зажегся знакомый огонек азарта. Чуть последив за непонятным, бросился в атаку, а вскоре к нему присоединилась и сестра, поняв, что рыбы не такие уж и страшные. В общем, к вечеру все рыбешки были второй раз за свою жизнь отловлены и наконец, съедены.

Ночь провел на поляне, а утром попрощавшись с волками, двинул в сторону борга.