«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-05 (1996)

На протяжении сотен лет эти древние классические книги, выдержавшие испытание временем, были почти синонимом образования. Само слово цзин имеет значение «основа ткани» — нечто, обладающее прочностью и устойчивой структурой. Таков и канон, который стал для изучавших его незыблемой основой мировидения. В учебных заведениях и с помощью частных учителей дети изучали (точнее говоря — зубрили наизусть) «Четыре классические книги» и «Пять канонов» (о том, что это такое, смотри ниже) вместе со стандартными комментариями к ним. Эта повсеместная школьная практика продолжалась вплоть до падения династии Цин в 1911 году.

После того, как в 1905 году была отменена традиционная система экзаменов, в Китае постепенно появлялась новая интеллигенция. Реформа образования позволила тысячам юношей за счет средств, предоставлявшихся государством, изучать точные науки, инженерное дело, медицину, право, экономику и образование в Японии, Европе и США. В силу многих обстоятельств эти люди, получившие образование за рубежом, начали критически относиться к китайскому образу мышления и испытывать интерес к западным идеям. Объясняется это, главным образом, поражениями, нанесенными Китаю западными державами, слабостью и некомпетентностью цинского двора и успехом реформ Мэйдзи в Японии.

Это новое поколение интеллектуалов подвергло критике все аспекты китайской культуры и традиционной этики. Из-за рубежа они привезли с собой демократические идеи личной свободы и равенства, а также научные подходы к решению разного рода проблем. Вскоре они стали ратовать за фундаментальные реформы в области культуры. В 1912 году тогдашний министр образования Цай Юань-пэй, который сам долгое время обучался в Германии, принял смелое решение изъять китайские классические книги из школьных программ. Вскоре после этого профессор Пекинского университета Ху Ши выдвинул идею, что литературное произведение следует писать на разговорном, а не на письменном языке, и преуспел в этом начинании. В результате успешного движения за применение бай-хуа, разговорный язык стал преобладать и в письменной, и в устной речи.

После того, как Ху Ши заявил, что письменный литературный язык мертв, учащиеся утратили интерес к изучению классических книг. В наши дни, несмотря на то, что в школе на Тайване изучаются избранные древние тексты, студенты вузов почти не соприкасаются с традиционными канонами. Исключение составляют лишь те, кто изучает китайскую историю, язык и литературу.

Но было бы ошибкой полагать, что движение за литературу на разговорном языке получило всеобщую поддержку. У литературного китайского языка никогда не было недостатка в ценителях, особенно в области изучения культуры. Убедительным примером этому может служить соискатель докторской степени Тайваньского педагогического университета Ван Цай-гуй, открыто выражающий свое критическое отношение к движению за разговорный язык. «Если посмотреть на проблему в более широкой перспективе, — говорит Вай Цай-гуй, — основная идея этого движения заключалась в том, что оно отрицало ценность китайской цивилизации. Китайская культура имеет свои недостатки. Но если мы исключим из системы образования китайские классические книги, воплощающие суть этой культуры, мы «вместе с водой выплеснем и ребенка».

Ван Цай-гуй уверен, что изучение классических книг должно быть восстановлено в качестве центрального звена образования в Китае. «Оторвав китайского учащегося от существовавшей длительное время традиции изучать классические каноны, движение за литературу на разговорном языке лишило нас нашего культурного наследия, — утверждает он. — Современные китайцы не могут понять мудрость своих предков, а тем более извлечь из нее для себя пользу».

Г5ан Цай-гуй особенно резко выступает против той позиции, которую занимали сторонники движения за новую литературу по отношению к китайским классикам. «Утверждение, что мы должны отбросить их как анахронизм, совершенно ошибочно, — настаивает он. — Классические книги не учат людей жить по-старому, потому что в них нет технических или практических знаний; вы читаете их не для того, чтобы узнать что-то о древности, а затем применить это к современному обществу, — их ценность заключается в отражении духа китайской культуры. Китайские классические каноны учат жизни на метафизическом уровне. И они ни в коей мере не противоречат модернизации Китая».