Цигун: покой в движении и движение в покое. Том 4: Несказочная сказка

– А почему я, а не кто-то из мастеров воинского искусства, которых полно во дворце? – удивился я. – Взять хотя бы наставников наследного принца, каждый из которых наверняка лучший в империи «знаток своего предмета». Кто меча, кто ножа, кто веера, кто цепи. Ведь я всего лишь философ, никак к этому делу не приспособленный.

– Ну, я бы сказал, не «лучший знаток», а лучший их тех, кого удалось заполучить, – усмехнулся Ксан. – Есть мастера и получше, только они живут скромно и не выставляют свое искусство напоказ. Есть и такие, которым не нужны суета и хлопоты дворца, есть такие, кто всегда в пути, и найти их не удалось. Хотя и искали.

А что касается «кто к какому делу приспособлен», то мне виднее. Пока скажу лишь одно. За то короткое время, когда ты пытался не потерять лицо в схватке с самим Сыном Неба, я успел заметить, что твой тренированный ум и память дают тебе возможность очень быстро преображаться. А главное, ты не застывший, ты готов к любым трансформациям, даже в ситуациях, когда времени у тебя почти нет. А это важно для такого человека, как император. Он не любит тупых людей, а здешние воинские наставники… Ну, как тебе сказать… Они умные, понимающие, опытные и умелые люди. Но они застыли в своем опыте и своем мастерстве, они не хотят меняться, иногда мне даже кажется, что изменения их пугают. А император человек весьма динамичный, и ему с ними скучно. А с тобой ему, думаю, будет интересно, с тобой можно даже поговорить. В общем, посмотрим, как пойдет.

И еще. На моей памяти ты первый, кто работал с ним всерьез. Я бы сказал: с полным уважением, но по-настоящему. Странное дело, но люди думают, что если императору поддаться во время схватки, он будет этому рад. Наоборот, это его злит, он считает, что его противник рассматривает его как слабого бойца, которому нужно, чтобы ему поддавались. А это, кстати, не так, далеко не так. Впрочем, ты сам это видел.

Однажды, чтобы быть уверенным, что противники ему не поддаются и почувствовать свою истинную силу, он решил устроить себе развлечение, для чего приказал собрать лучших бойцов из всех провинций. Еще он повелел, чтобы бойцов наместники отбирали лично. И плохо пришлось тем из них, кто выставил недостаточно подготовленных людей. Одного большого чиновника сняли с должности, а другому еще и отвесили несколько плетей за то, что он, начальствующий человек, не смог (по личной просьбе императора!) найти в своей огромной провинции ни одного настоящего мастера рукопашного боя. Он или совсем глуп, или не проявил достаточного старания. А это будет похуже глупости!

Состязания, которые устроил император, отличались двумя вещами: огромными призами за победу и тем, что все участники должны были выступать в масках и мешковатых одеждах, скрывающих фигуру.

Этот хитрец надул даже меня. Конечно, я чувствовал, что его распирают эмоции. Кроме того, он, хоть и император, но он мой ученик, я его прекрасно знаю и я понимал, что он что-то от меня скрывает. И еще он непривычно много общался с главным церемониймейстером, на которого обычно обращал внимания не больше, чем на свою дрессированную обезьяну.

Хотя на обезьяну, пожалуй, все-таки больше. Ведь это была не какая попало обезьяна, ее отбирал и обучал потомственный дрессировщик, пять поколений предков которого зарабатывали себе на жизнь тем, что выступали перед народом, показывая ученых обезьян. Мало того, его семья происходила из деревни, где все без исключения занимались ловлей и дрессировкой обезьян.