Цикада и сверчок (сборник)

– Веточки, конечно, вырастут, но пока эти нежные веточки станут такими же мощными, как нижние ветви на той мушмуле в парке Синдзюку, я стану старухой.

– Ну что ты. Вишня растет быстро, – сказал Синго и посмотрел в глаза Кикуко.

Синго не рассказал ни жене, ни Сюити, что ходил с Кикуко в парк Синдзюку.

Неужели Кикуко, не успев вернуться домой, сразу же разоткровенничалась с мужем? Нет, она не разоткровенничалась, а скорее всего, не придавая этому никакого значения, просто рассказала ему обо всем.

Сюити, видимо, трудно было произнести: «Значит, вы с Кикуко встречались в парке Синдзюку», – и, наверно, сказать об этом первым должен был Синго. Но оба промолчали. Что-то мешало обоим. Может быть, то, что Сюити, зная обо всем от Кикуко, сделал вид, что ему ничего не известно.

Во всяком случае, Кикуко не подавала знака, чтобы он молчал.

Синго смотрел на крохотные ветки на стволе вишни. Он рисовал в своем воображении, как эти слабенькие, непонятно откуда появившиеся, едва наметившиеся молодые побеги раскинутся мощно и широко – не хуже, чем нижние ветви деревьев в парке Синдзюку. Это, конечно, изумительное зрелище, когда дерево привольно, чуть ли не до земли, раскидывает ветви, обильно усыпанные цветами, но на вишне таких веток он не видел ни разу в жизни. Он не припоминает даже, чтобы он видел когда-нибудь огромные вишневые деревья, на стволе которых ветви растут от самой земли.

– Куда отнести спиленные ветки? – спросил Сюити.

– Сложи где-нибудь в дальнем углу.

Сюити сгреб их в охапку и понес – за ним, подобрав несколько веток, пошла Кикуко.

– Не надо, Кикуко… Тебе нельзя, – заботливо сказал Сюити.

Кикуко кивнула и, положив обратно ветки аралии, осталась на месте.

Синго вошел в дом.

– Зачем Кикуко пошла в сад, что она там делает? – Ясуко, чинившая старую сетку от москитов, чтобы укрывать ею младшую девочку во время дневного сна, сняла очки. – В воскресенье они оба в саду – такого еще не бывало. С тех пор как Кикуко вернулась, они, по-моему, в хороших отношениях. Удивительно.

– Все-таки Кикуко невеселая, – пробормотал Синго.

– Нет, нельзя сказать, что она все время грустит, – сказала Ясуко решительно. – Кикуко ведь очень улыбчива, у нее уже давно не было таких веселых глаз. Когда я вижу улыбающееся лицо Кикуко, теперь, правда, похудевшее, я…

– Хм.

– Может, и Сюити станет теперь возвращаться домой пораньше и по воскресеньям не будет никуда уходить; как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Синго сидел молча.

В комнату вошли Сюити и Кикуко.

– Отец, Сатоко сорвала молодые побеги вишни, которые ты так оберегал. – С этими словами Сюити протянул Синго крохотные веточки. – Я думал, Сатоко интересно и она тоже ломает аралию, а она, оказывается, срывала побеги вишни.

– Вот так-то. Ветки, сорванные ребенком, – сказал Синго.

Кикуко стояла, наполовину спрятавшись за спиной Сюити.

2

Когда Кикуко вернулась домой, Синго получил от нее в подарок электрическую бритву, Ясуко – пояс для кимоно, Фусако – детские кимоно для Сатоко и Кунико.

– Сюити она что-нибудь подарила? – спросил Синго у Ясуко.

– Складной зонт. И еще, кажется, купила ему американскую гребенку. С зеркальцем на футляре… Дарить гребенку – плохая примета, но Кикуко, видимо, не знает этого.

– Американскую можно.

– Кикуко и себе купила такую же. Только другого цвета и поменьше. Фусако увидела и начала: «Какая хорошенькая» – и Кикуко сразу же подарила ей. Кикуко возвратилась домой после ссоры, и ей, наверно, хотелось, чтобы у нее и Сюити были одинаковые гребенки. Фусако не должна была выпрашивать. У Кикуко ведь только одна была, какая Фусако неделикатная. – Ясуко была недовольна дочерью. – Кимоно для Сатоко и Кунико – из прекрасного шелка, нарядные, праздничные. Правда, самой Фусако подарка не было, но ведь ее дети получили, значит, и она получила. И еще забирает гребенку, – конечно, Кикуко подумала, что поступила плохо, ничего не купив Фусако. Да и вообще, после того что произошло, Кикуко вполне могла возвратиться без подарков.

– Конечно.

Синго был согласен с Ясуко, и еще им владело уныние, причины которого Ясуко были неведомы.

Чтобы купить подарки, Кикуко пришлось ввести в расход своих родителей. Чтобы сделать жене аборт, Сюити пришлось взять деньги у Кинуко. Значит, можно предположить, что и Сюити, и Кикуко сидят без денег. Кикуко обратилась к Сюити лишь затем, чтобы он оплатил врача, а деньги на подарки попросила у родителей – это несомненно.

Теперь Синго пожалел, что уже давно перестал давать Кикуко деньги на карманные расходы. Не то чтобы он и раньше не думал об этом, просто ему было неприятно тайком давать ей деньги, словно бы за то, что она хорошо к нему относится, хотя с Сюити у них такие отношения, что впору развестись. Но, с другой стороны, видеть, в каком положении находится Кикуко, и ничем ей не помочь – не значит ли это поступить так же, как Фусако, отобравшая у нее гребенку?