Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия

Спирс посмотрел сперва на меня, потом на Немо, открыл рот, собираясь что-то сказать, но внезапно его глаза округлились и с губ сорвался хриплый возглас:

— Немо! Вы… вы капитан Немо? Тот самый Немо?..

Вместо ответа Немо опустил гарпун, подошел к Спирсу и указал рукой на восток, в сторону моря.

Мы увидели, как в полумиле от берега начала бурлить вода. Сначала это было лишь легкое движение на поверхности, словно ветер играл с волнами, но постепенно пузырьки становились все больше и больше, пока вдруг какой-то звук не заглушил монотонный шум прибоя. Море пенилось все сильнее и сильнее, и внезапно, словно на дне прорвало какой-то вулкан, в воздух взвилась мощная струя воды и белой пены. Она поднялась на высоту тридцати-сорока ярдов, как будто какой-то огромный кит выпустил воду.

И тут появился корабль. Это был настоящий гигант, величественный, как кит, но в четыре раза больше. Несмотря на свои невероятные размеры, он казался очень легким. Поднявшись на поверхность воды, этот гигант, этот мрачный бог моря, созданный из черной стали, закачался на волнах. Два ряда крошечных желтых иллюминаторов на борту отразились на воде, и тут же зажегся яркий свет на корме. Лучи потянулись к воде, словно пальцы, и вновь погасли.

Но какой бы краткой ни была вспышка прожектора, этого оказалось достаточно, чтобы прочитать название корабля, написанное золотыми буквами на корме гиганта под тараном длиной в двадцать ярдов: «НАУТИЛУС».

КНИГА 2

Комната была не больше тюремной камеры — два шага в ширину и четыре шага в длину. Потолок был настолько низким, что я даже не мог полностью выпрямиться и все время опасался, как бы не стукнуться головой о его свод.

Впрочем, здесь было уютно. На стенах из прочнейшей стали висели роскошные гобелены, а на полу лежал мягкий ковер. Диван с диковинными узорами занимал почти половину комнаты; возле противоположной стены, рядом с низкой полукруглой дверью, стоял маленький, искусно выстроганный стол, прикрученный к полу. Остатки обильного обеда, принесенного мне одним из людей Немо, еще не были убраны. На столе стояла бутылка самого дорогого шампанского, которое мне когда-либо приходилось пить.

В стенном шкафу я обнаружил Библию в золотом переплете и два небольших металлических ящичка, в одном из которых лежали дорогие гаванские сигары, а в другом — три коробки конфет с ликером. Немо, судя по всему, очень заботился о моем душевном и физическом благополучии.

Но это ничего не меняло, поскольку факт оставался фактом: я находился в тюрьме. Это, конечно, была очень комфортабельная тюрьма, но все-таки тюрьма. Здесь не было окон, и дверь закрывалась снаружи, а изнутри на двери была лишь круглая ручка, которую я сколько угодно мог дергать, но никакие усилия с моей стороны так и не позволили бы мне открыть дверь. Это действительно была тюрьма.

Я раздраженно ворочался на диване с одного бока на другой, перекладывал с места на место вышитые шелковые подушки и тщетно пытался подавить приближающийся приступ тошноты. Никогда прежде мне не было так плохо, как сейчас. Мучившая меня тошнота не была вызвана ни обильным обедом, ни бутылкой шампанского, которую я выпил почти до дна. Все дело было в качке, которая началась, как только я взошел на этот кошмарный корабль, и с того момента — за исключением одного-единственного раза — не прекращалась ни на минуту.

Я страдал от морской болезни.

Мне никогда не нравились корабли, и я испытывал к ним вполне естественное недоверие. Мне всегда казались подозрительными транспортные средства, двигавшиеся не по суше, а по воде. Но с тех пор как я оказался на борту «Наутилуса», во мне проснулась самая настоящая ненависть к кораблям. При этом ощущение того, что пол постоянно поднимается и опускается, было еще не самым худшим. Сейчас мы находились на глубине десяти саженей, так что морские волны не били по корпусу корабля. Однако здесь, неподалеку от шотландского побережья, подводное течение было настолько сильным, что судну постоянно приходилось бороться с давлением воды. По крайней мере, именно такое объяснение качки казалось мне вполне приемлемым. Я придумал его, пока лежал на диване, уставившись в потолок и пытаясь победить очередной приступ тошноты.

Я даже не знал, сколько времени находился на борту этого фантастического корабля. Несмотря ни на что, я заснул в тот самый момент, когда Немо привел меня в эту каюту. Судя по тяжести в теле, которую я почувствовал после пробуждения, спал я очень долго. С тех пор я лежал на этом диване, глядел на потолок с круглой электрической лампой и ждал, сам не зная чего. Капитан Немо не ответил ни на один из моих вопросов — а их накопилось множество! Вместо этого он позволял себе таинственные намеки, от которых я чувствовал себя еще неувереннее, чем раньше.