Цикл «Горацио Хорнблауэр». Книги 1-13

Теперь он не мог выйти, так как Барбара проснулась и заметит его уход. Он заставил себя лежать тихо. Так как ставни были закрыты, в рубке стояла непроглядная темень, и, видимо из-за отсутствия вентиляции, несмотря на шторм, стало невыносимо жарко. «Милашка Джейн» раскачивалась самым нелепым образом, и кренилась так, что он стал опасаться, что Барбара выкатится из койки. Затем, по изменению в характере скрипа, звучавшего в темноте, он отметил перемену в поведении судна. Найвит развернул «Милашку Джейн»: теперь она не ложилась с борта на борт, зато стала невероятно перекатываться с носа на корму, что свидетельствовало о силе шторма. Ему еще сильнее захотелось выйти и посмотреть на все самому. Он даже представления не имел, который теперь час – было слишком темно, чтобы смотреть на часы. При мысли, что рассвет, возможно, уже наступил, он отбросил последние сомнения.

- Ты не спишь, дорогая? – спросил он.

- Нет, - откликнулась Барбара.

Она не добавила «как можно спать в таком шуме», так как жила по принципу, что ни одна воспитанная особа не должна жаловаться на обстоятельства, которые она не может или не хочет изменить.

- Я собираюсь выйти на палубу, если ты не будешь возражать, дорогая, - сказал он.

- Пожалуйста, если ты так хочешь, то конечно, дорогой, - ответила Барбара, опять удержавшись от того, чтобы добавить, что и она тоже не против выйти.

Хорнблауэр на ощупь нашел одежду и обувь и пробрался к двери. Богатый опыт подсказывал ему, что, прежде чем открыть дверь, нужно приготовиться, однако даже он был слегка изумлен яростью ветра, ожидавшего его снаружи. Он был очень сильным, несмотря на то, что после того, как «Милашка Джейн» сменила курс, дверь находилась с подветренной стороны рубки. Он перешагнул через комингс и захлопнул дверь. Ветер был ужасным, но, что поражало еще сильнее, была его температура: казалось, что он попал в печь для обжига кирпича. Он старался удержать равновесие на раскачивающейся палубе среди жаркой, гремящей тьмы, и стал пробираться к штурвалу. И оказался лишь отчасти готов к тому напору ветра, который ожидал его, когда он вышел из под прикрытия рубки. Кроме прочего, здесь воздух оказался полон мельчайших брызг. Он вмиг намок, что умерило его представления о жаре, и почти уверился в этом, когда добрался до штурвала. Здесь можно было различить темные фигуры. Чья-то рука, облаченная в белый рукав рубашки, махнула ему, подтверждая, что его присутствие не осталось незамеченным, и подавая знак, что Найвит находится здесь. Хорнблауэр заглянул в нактоуз: от него потребовалось напрячь все свои способности, чтобы сделать верные умозаключения, исходя из показаний крутящейся стрелки. Ветер заходил от запада к северу. Вглядываясь в темноту, он мог лишь различить, что бриг идет под грот-стакселем, от которого был виден только край. Найвит прокричал ему на ухо:

- Ураган!

- Похоже на то, - закричал Хорнблауэр в ответ. – И это цветочки, ягодки будут впереди.

Урагану не было никакого дела до того, что он появился в это время года, за добрых два месяца до того, как его стоило ждать. Однако этот жар в воздухе, предзнаменования вчерашнего вечера, теперешнее направление ветра, все подтверждало, что они столкнулись именно с этим явлением.

Оставалось только выяснить, находятся ли они прямо на пути урагана, или только на его обочине. Когда стена воды, сверкая белым, почти фосфоресцентным светом, обрушилась на нос корабля и прокатилась по палубе к корме, «Милашка Джейн» содрогнулась и закачалась, словно пьяная. Оказавшись по пояс в воде – угрожающее напоминание о том, что может произойти, Хорнблауэр отчаянно пытался удержаться. Опасность их положения была очевидной. «Милашка Джейн» могла не выдержать ударов, которые на нее обрушивались, и в любом случае, при таком значительном дрейфе, как у них, их могло выбросить на берег в Сан-Доминго или в Пуэрто-Рико, или на какой-нибудь коралловый риф. Пронзительно свистел ветер, и совместное воздействие ветра и волн накренило «Милашку Джейн» так, что ее палуба приняла почти вертикальное положение, так что Хорнблауэру пришлось буквально повиснуть, так как его ноги не могли найти опоры. Еще одна волна перекатилась через беззащитный корпус судна, обдав их потоками воды, затем корабль медленно начал выпрямляться. Ни один корабль не сможет выдерживать такое положение вещей в течение длительного времени. Приглушенный хлопок, сопровождаемый серией более резких звуков, раздававшихся откуда-то сверху, заставил их посмотреть на стаксель, который вырвался из креплений и разорвался на полосы, которые, полощась, хлобыстали, словно плети. На месте сохранился лишь маленький, трепещущий клочок ткани, которого едва хватало для того, чтобы удерживать «Милашку Джейн» правой скулой к волнам.